что у него внутри. Попрошу тишины, я хочу сделать фонесканирование.
Дверь, к которой мы подошли в первую очередь, снова оказалась запертой. Зато другая со скрипом открылась сразу же, стоило только на неё слегка надавить рукой. Внутри нас снова ждало разочарование: в комнате, в которую мы вошли, не было ничего интересного или необычного. Только мусор и ставшие уже привычными кости на полу, а также, самое главное, отсутствие даже малейшего намёка на ход, который куда-нибудь вёл.
– Иван Васильевич, мы снова в ловушке? – спросил окурка майор.
– Всё может быть, Александр Юрьевич, – пробурчал дед. – Но не думаю. Пойдёмте посмотрим на ранец. Если в нём не окажется ничего интересного, то придётся возвращаться к котомке, которую нашёл лейтенант.
– Ну-ка, посвети, пожалуйста, сюда, сынок, – попросил проводник Павлова.
После того как тот расположил факел так, как ему было нужно, дед засучил рукава и приступил к делу. Замок ранца громко щёлкнул. Внутри лежала какая-то полуистлевшая ветошь, в которую был бережно завёрнут ключ. Иван Васильевич отпер дверь, положил ключ обратно в ранец, предварительно замотав в тряпки, вернув, таким образом, всё на свои старые места.
Я уже знал, что поступать так предписывает философия, превратившаяся в стиль прохождения подземных препятствий в загадочных местах вроде этого. Он предписывал, насколько это возможно, всё возвращать на свои места, для того чтобы у последующих скитальцев не возникло трудностей с их преодолением. Стиль назывался Правилами вежливого прохождения и даже имел аббревиатуру: ПВП. Всё это говорило о том, что подобные диковинные места встречались под землёй не так уж редко, как можно себе представить.
За дверью нас ждал узенький ход, который под довольно таки ощутимым углом поднимался вверх. Окружающие нас стены изменили серому кирпичу и теперь были сложены из валунов красноватого цвета. Начальник подземной поисковой партии сделал прослушку, в чём его, как обычно, продублировал Зигунов.
– Вода! – одновременно сказали они, убирая свои инструменты.
Когда узкий проход закончился, мы вошли в прямоугольный зал, имевший выход на противоположной стороне.
– Мы на верном пути, – повеселел бродяга. – Этот зал я помню. Но как я в него попал в прошлый раз, ничего не отпирая? Или двери были просто открыты?
– Нам ещё долго быть в этом подземелье, Иван Васильевич? – прервал его Воронин.
– Да, Александр Юрьевич, – просто ответил он. – Пойдёмте, я покажу вам неплохое место для привала.
Мы вышли из зала и, остановившись ненадолго, чтобы осмотреться, свернули налево. Больше идти было некуда: дорожка какое-то время вела прямо, но обрывалась, а вокруг неё была чёрная, как чернила, пустота, в которой с большим трудом угадывались контуры расстилающегося под нами лабиринта.
Вниз спустились на верёвках. Если раньше наш путь шёл под уклоном вверх, то теперь он неуклонно вёл всё дальше и дальше от земной поверхности. Внизу мы и нашли