берег. Если оно тоже окажется тупиком, придётся плыть до тех пор, пока не найдём вылазку с проходом.
– Ясно.
Мы разложили свои вещи и переоделись из гидрокостюмов в свою обычную одежду. В то, что нам предстоит столь основательный отдых, верилось с трудом. В хороших и сытых условиях быстро обесцениваются такие очевидные в лишениях сокровища, как сон, еда и отдых. Мы забываем, как приятны: пять минут безделья, обыкновенный перекур и беседа с друзьями за кружечкой чая.
– Юрьевич, откуда всё это взялось? – спросил Павлов.
– Что именно? – не сразу понял его вопроса наш лидер.
– Ну, все эти подземелья. Вспомните, что мы знали обо всём этом до Великого Исхода, – не унимался лейтенант. – Подвал какого-нибудь старинного дома. Люк в коллектор, в котором, сидя на трубе, мы в детстве выводили двойки из наших дневников. Новоафонская пещера – предел, Монблан наших мечтаний в этом направлении… Но тут… Ведь всё это надо было спроектировать, построить… Кто и когда это сделал? Зачем? Даже здесь мы прошли далеко не все ходы, они ведь только начались, я это чувствую, разве не так? Иван Васильевич?
– Даже не проткнули кожуры яблока, – подтвердил слова Алексея проводник. – А может быть, и проткнули, но не более.
Было видно, что слова Павлова ему почему-то пришлись по вкусу.
– И вправду, – вставила Илюшина, – зачем такая избыточность?
– Здесь всё отчётливее, – вдруг сказала Аглая, помешивая похлёбку в котле.
– Что ты этим хочешь сказать? – спросил её Лихман.
Все почему-то почувствовали, что ей есть что сказать.
– Говори, не бойся! – улыбнулся майор. – Ну, не стесняйся!
– Здесь… – задумалась девочка, подбирая нужные слова, – человек яснее видит свою цель и себя, свой стержень, понимаете? Ему не мешают потоки всего лишнего, которые пронизывают его на поверхности. Да, они необходимы, но вместе с тем избыточны и в основном пусты. А здесь каждое сердце бьётся сильнее, воля твёрже, а душа чище… Наверное, и чище, и нет, вот: та, что стремится к свету, – очищается, но чёрная делается ещё темнее и хуже, чем она была… И хотя я сказала столько слов, а выразить, то, что чувствую, так и не сумела… Но это просто свойство этих мест, понимаете? Нельзя сказать, что это хорошо или это плохо. Здесь усиливаются любые качества человека, не только светлые, но и чёрные тоже. Но идеально хороших, добрых людей почти не бывает. Они рождаются, время от времени, но очень редко. И те, кто это построил, как бы накапливали ту энергетику, которой было больше в человеческих душах… Понимаете?
– Честно говоря, нет. Ты хочешь сказать, – задумчиво проговорил Павлов, – что это место построили плохие люди?
– Да! – ответила девочка. – Мы все это чувствуем.
– А вы что скажете, Александр Юрьевич? – спросила Анна.
Мы думали, что наш лидер как обычно отшутится, как это бывало уже не раз в подобных дискуссиях, но ошиблись.
– Однажды мы с Митей уже встречали лабиринт, в котором