поэзии.
– Сам сука! Я поэт! Не из какой я не из газеты! Познакомиться пришел, а вы!..
Их разделяло какие-то три метра, и на таком расстоянии было видно, что ростом Пушкин Васе где-то по плечо. Тем временем лицо поэта изменилось, и из гневного приобрело, скорее, удивленное выражение. Он еще немного постоял, облокотившись о стол, потом снова сел на свой огромный стул, не отрывая взгляда от Васи.
Дверь с тихим скрипом отворилась, и в проеме появилось испуганное лицо Натальи Николаевны.
– Саша, у вас все в порядке?
– Да, милая, все хорошо. – Пушкин нетерпеливо махнул рукой, и дверь закрылась.
– Поэт? – спросил он спокойно. Маленькая ручка снова указала Васе на диван, и тот послушно сел.
– Да, – сказал Вася, отодвигая от себя потрепанный томик Сократа. – Поэт, но неизвестный, начинающий.
– И как же ваша фамилия, позвольте узнать?
– Дубилов, – тихо сказал Вася и потупил взор.
– Да, тогда уж лучше Оленский, – как бы про себя сказал Пушкин. – Ладно, э-э-э… Василий Сергеевич, забудем то, что было. Знаете, нет покоя от газетчиков. Тут про меня в Москве такое писали, вы бы только знали. Два раза на дуэль вызывал этих писак, но так они же все трусы.
Пушкин встал со стула и подошел к крайнему отделению своего огромного шкафа с книгами. Он взялся за одну из полок, и она открылась, словно дверца.
– Выпить не желаете чего-нибудь за примирение? – сказал он, залезая руками внутрь потайного отделения, откуда послышалось характерное позвякивание.
– Да, спасибо, – пробормотал Вася. – Что-нибудь покрепче, если можно.
Пушкин обернулся, правая бровь удивленно вздернулась.
– Покрепче? Уважаю.
Он вернулся с двумя бокалами в руках, один из которых протянул Васе.
– Вот, пожалуйте, настоечка на облепихе с клюквою. Мой друг Нащокин Паша ездил недавно к себе в деревню, привез и мне вот презентовал.
Вася взял бокал, посмотрел на розоватую жидкость и залпом выпил. Горло обожгло. Сильно обожгло, даже слезинка выкатилась из правого глаза, но он справился. Градусов шестьдесят – не меньше. Пушкин вернулся к своему креслу, сел и сделал небольшой глоток из своего бокала.
– А я винца с вашего позволения. Завтра аудиенция у государя, надо быть свежим и здравомыслящим. – Он увидел, что бокал в руках Васи опустел, и усмехнулся.
– Если хотите еще – милости прошу, только наливайте уж впредь сами. Вон там все найдете. – Он небрежно махнул рукой в сторону шкафа. – Но сначала позвольте послушать что-нибудь ваше. Вы ведь и за этим сюда пришли?
Вася кивнул.
– Ну, вот и извольте, с удовольствием послушаю, совет дам, а, может, и сам чему-то поучусь. – Поэт усмехнулся.
Ну вот, приехали. Вася нервно потеребил в руках пустой бокал. А что же прочитать-то? Стихи он какие-то помнил из школьной программы, но, как ни парадоксально, они были именно Пушкина. Да-да, Александра Сергеевича, который сейчас сидел