стол.
– Извольте.
Вася подошел к столу. На нем в правом углу стояла изящная чернильница в виде арапчонка, из которой торчало несколько перьев. Вася не умел пользоваться такими письменными принадлежностями, поэтому, когда взял одно из перьев, то сразу испачкал пальцы чернилами. Он поискал глазами чистый лист, взял его и коряво, как мог, написал несколько слов. Положив листок в центр стола, он бросил на него перо и обернулся. Наталья Николаевна как раз закончила укладывать мужа.
Они вышли из кабинета и пошли по коридору к выходу.
– Вы действительно детский поэт? – спросила хозяйка дома, идя рядом с Васей и периодически его поддерживая, когда он уж слишком заваливался в ту или другую сторону.
– В каком-то смысле, – неопределенно ответил Вася.
– Вы, видно, произвели сильное впечатление на Александра – никогда его таким не видела.
Они спустились на первый этаж и вышли во двор.
– Всего хорошего, Василий Сергеевич. Дорогу найдете? Вон в ту арку. – Она показала рукой направление. – Заходите завтра к вечеру, я думаю, Александр будет рад вас видеть.
– Непременно, – сказал Вася и хотел приподнять цилиндр, а потом вспомнил, что оставил его в гостиной в изрядно потрепанном состоянии. «А, ну и черт с ним», – подумал он, и, пошатываясь, пошел к арке.
Он точно помнил, что когда входил сюда, никаких дверей в проходе не было. Сейчас же дорогу ему преградила высокая деревянная стена, упиравшаяся как раз под своды арки, и посередине была большая деревянная дверь с золоченой ручкой. Не придав этому большого значения, Вася ухватился за ручку, открыл дверь и оказался на набережной Мойки.
Действительность отрезвила его почти сразу. Мимо, сигналя, проехал серый джип. В бок кто-то толкнул, от чего Вася отступил на пару шагов назад. Проходящий мимо мужик зло посмотрел на него и пошел дальше.
Был вечер. В окнах домов напротив горел свет, а на набережной – фонари. Воздух был наполнен звуками проезжающих машин и голосами людей. Где-то играла музыка, у Дворцовой площади стояло несколько автобусов, и кто-то в рупор зазывал народ на очередную экскурсию по городу.
Вася стоял, прижавшись к деревянной двери, постепенно приходя в себя. Он обернулся и подергал ручку. Дверь была закрыта. Подняв глаза, он увидел табличку, которая гласила: «Посещение музея-квартиры Пушкина с 10:00 до 18:00». «Сейчас уже часов десять вечера», – подумал он. – Однако что за наваждение? Это что, уже белая горячка?!»
Вася не на шутку встревожился и полез в карман за сигаретами. Карман был там, где и должен быть в короткой кожаной куртке. Вася посмотрел на себя сверху вниз. Одежда была его: синие джинсы с дыркой чуть выше коленки, коричневые грязные ботинки на шнурках и кожаная куртка. Он достал сигарету из пачки, засунул в рот и вздохнул.
– Если это белая горячка, то прикольно, – сказал он вслух и улыбнулся.
Вася поднес зажигалку к лицу и глаза его округлились. Пальцы правой руки были