остановился в нерешительности, не зная, на которой остановить выбор.
– Чудо, как хороши, чертовки… – пробормотал в растерянности. – Аж глаза разбегаются…
– Он не может выбрать… Он не может выбрать, – оживленно защебетали шалуньи и стали наперебой советовать совершенно оторопевшему парню. – А ты закрой глаза… Закрой глаза… Твоя милка тебя сама найдет!.. Доверься судьбе! Покорись ее воле…
Зачарованный красотой прелестниц, Куница готов был с радостью выполнить любое их пожелание. Вот только стараясь исполнить все наилучшим способом, он не только крепко зажмурился, но еще и попробовал прикрыть глаза ладонями. И… неуклюже ткнул себя в нос, зажатым в кулаке, кисетом с табаком. Ядреный аромат курительной смеси засвербел в ноздрях столь нестерпимо, что Куница не удержался и громко чихнул.
Именно это, казалось бы, столь житейское и совершенно безобидное действие привело к колоссальнейшим последствиям. Сравнимым, по своей разрушительной мощи, с ураганом или бураном.
Еще даже эхо, вызванное оглушительным чихом, не утихло, как всю стайку соблазнительниц с волшебной поляны, словно неистовой бурей смело.
– Апчхи! – парень чихнул во второй раз…
И, – несмотря на полуночное время и укрывшуюся за облаками луну, – в лесу посветлело, вполне достаточно для того, чтобы отличить одно дерево от другого и даже попытаться рассмотреть отдельные крупные ветки.
Тарас глубоко вдохнул и чихнул в третий раз – окончательно приходя в себя.
– А вот хрен вам, с редькой вместе… – пробормотал, хмуро супя брови и спешно набивая трубку. – Не зря говорят старики, что никогда человеку с нежитью по-хорошему не договориться. Вы, бестии, коль не испугом, так соблазном верх над людьми взять норовите. И ведь я едва на ваши уловки не попался… Слава, Богу, самосад выручил. Хоть и бесовское зелье, а управилось с вами лучше молитвы… Ну, ничего, в другой раз не буду таким доверчивым… Больше, вам меня на мякине не провести… Ученый!
Раскурив трубку и жадно вдохнув сладковато-горький дымок из душистого самосаду, мгновенно снявший с глаз полуду наваждения, Куница заприметил на том самом месте, где прежде сгущалась говорящая тьма, слабое мерцание – словно пламя свечи. Настолько квелое, что его можно было принять за обычного светлячка, усевшегося на высокий стебель травы. Если бы не странный красноватый отблеск огонька. А всем известно, что светлячки излучают только белый свет.
Опасливо покосившись на притаившуюся между деревьями зловещую черноту, скрывающую в себе обиженного лесного хозяина, парень, влекомый любопытством, стал шаг за шагом приближаться к неясному свечению. При этом усердно пыхая, во все стороны, клубами табачного дыма и грозно тыкая впереди себя острием сабли. Но, необъяснимый огонек не сбегал и не нападал. Только разгорался с каждым шагом все ярче и ярче.
Тем временем неподвижная ночная тьма, сгустившаяся еще больше от этого возрастающего сияния, расступилась, словно