сам вскоре проснется.
Пайда наклонил к запорожцу лобастую голову и нежно лизнул его в лицо.
– Разбудить? – удивилась бродница. – Зачем? – и опять повторила почти дословно свои резоны. – Злой магии я не чувствую, а поутру он и сам проснется. Вернее, даже до рассвета…
Гепард громко фыркнул и еще раз лизнул Остапа, чуть сдвигаясь в сторону, чтоб девица смогла подойти к казаку ближе.
– Да, ты прав, – согласилась та, возложив прохладную руку на пышущий жаром лоб парня. – Теперь и я вижу, что без злого умысла не обошлось. Вот только сон-зелье какое-то странное, не здешнее… но и не опасное совсем. Всего лишь голова, как встанет, немного поболит, будто с перепою.
Пайда коротко рыкнул.
– Настаиваешь? Ну, будь по-твоему. Может, я и в самом деле чего-то не знаю, или не понимаю. О-хо-хо, заругается староста водяной, что я опять не в свое дело влезла, – вздохнула бродница и стряхнула с кончиков пальцев несколько капель воды. Да так ловко, что две из них упали на глаза Остапу, а одна – самая крупная, свалилась прямо в приоткрытый рот парня.
Это помогло… Байбуз, отплевываясь и кашляя, подхватился с земли, смачно выругался и конфузливо захлопал глазами, услышав рядом с собой звонкий девичий смех. Обернулся на голос, чтоб извиниться, но бродница столь молниеносно, что даже Пайда не успел заметить ее движения, чмокнула парня в щеку, крутнулась на пятках и, шаловливо обдав всех брызгами, прямо с берега плюхнулась в реку.
– За тобой должок, казак… Помни! Если не я, то одна из сестер его обязательно стребует! – крикнула на прощание, весело хохоча, и сгинула в глубине.
Байбуз растерянно провел рукой по мокрому лицу и помотал головой.
– Что за напасть? Неужели я задремал? Вот незадача… Хорошо, что не видел никто. А то б в жизнь не отмылся от позора. Только, как это я на самом берегу реки очутился? Скатился с кургана что ли?..
Осмотрев следы, Остап сумел бы разобраться в случившемся, но в это время из-за Днепра, со стороны брода отчетливо донеслось негромкое конское ржание.
Позабыв обо всем, дозорный, в несколько прыжков взлетел на вершину холма, поглядел вдаль и обмер. В ярком отражении звезд, на дальней отмели, между островами Тивильжан и Перун, отчетливо виднелось множество лошадей и людей. Не меньше нескольких сотен… Людоловы! Орда!
Страха Остап не ощутил. Собственно, ничего сверхъестественного не случилось, именно для этого и выставлен дозор у брода, чтоб предупреждать о появлении татар. Но в любом случае следовало поторопиться, теперь важна каждая минута.
Байбуз громко свистнул, швырнул в товарищей первым подвернувшимся под руку камнем и заорал что было мочи:
– Лис! Максим! Вставайте! Татары!!! Тревога!
Но товарищи даже не пошевелились, а Панька вообще нигде не было видно.
Понимая, что каждое потерянное мгновение может стоить ему, да и не только ему, жизни – молодой запорожец прибегнул к жестокому, но испытанному способу. Он зачерпнул рукой из очага горсть тлеющих угольков,