своего. Ее бюро – сейчас это помещение уже можно так назвать – стало светлым, чистым и пристойным. Просторный длинный зал она перегородила тонкой войлочной стенкой: в глубине лежат толстые папки с архивной документацией, а вперед вынесены полки с текущими и отложенными ненадолго делами. Бюро, которое Малика собственноручно покрасила в светло-зеленый цвет, кресло на колесиках с дырой в подушке, которую она накрыла красивой ливийской кашемировой накидкой, многочисленные цветы в горшках – все залито солнечными лучами. Оказалось, что в зале два больших окна, которые непонятно почему до ее появления были закрыты фанерой и черными шторами. Во время уборки оттуда высыпались целые горы высохших насекомых. Сейчас стекла блестят чистотой, а на карнизы Малика повесила вышитые гардины и цветные шторы. А еще повсюду расставлены безделушки, привезенные из Ливии.
– Сейчас-то maam может пригласить посла на чаек, – чуть хрипло смеется Алиса, уже подружившаяся с Маликой.
– Больше всего мне хочется, чтобы он забыл о моем существовании, – тихо говорит Малика, но тут – Алиса как будто в воду смотрела! – отворяется дверь и в помещение входит шеф посольства в сопровождении трех неизвестных мужчин и собственной секретарши.
– Да вы трудолюбивая пчелка! – рассматривая бюро, замечает он насмешливо. – Отличное помещение, как видно, а вы жаловались. Каждый хочет сидеть в салоне сложа руки, но это нужно заслужить.
Он поджимает губы и выходит с гордо поднятой головой.
– Черт возьми, я даже забыла, что Мириам уже пора идти в школу! Девочка потеряет год!
Малика теперь стала раньше возвращаться домой и наконец решила организовать жизнь семьи.
– Вы уже и забыли, что я существую… – обращается она с упреком к остальным.
– Мы вообще еще не виделись, разве нет? – с раздражением отвечает мать. – Ни у кого из нас нет мобильного телефона, стационарный не работает. У нас нет никаких средства передвижения, мы всюду ходим пешком… Хорошо еще, что у наших худых чернушек есть сила воли.
– Да знаю я, все знаю, – отвечает с досадой Малика. – У меня на работе было слишком много хлопот, но я уже с ними справилась.
– Дочь, мы видим, что ты очень занята, мы же не слепые. – Мать слегка похлопывает ее по спине. – Вот и не хотели морочить тебе голову.
– Окей. Сегодня купим машину, телефоны, проведем Интернет, а вечером соберем военный совет, чтобы решить, где взять денег на пропитание. Завтра я узнаю, в какую школу принимают детей из нашего посольства и что там с оплатой. Моего милейшего посла хватит кондрашка, если он узнает, что должен будет выделить на это деньги.
– Но ведь Марыся не твоя дочь. Он скажет, что не положено.
– Я знаю, мама. – Малика хитро улыбается. – Я уже в этом немного ориентируюсь. А перед выездом из Ливии заставила Ахмеда передать мне право опеки над детьми. Сейчас я – их опекун, и баста.
– Наша ловкая сестричка доведет все посольство до головной боли! Ну что ж, так им и надо, – хихикает себе под нос Хадиджа.
– А тут красиво…
Три