показалось, что это Ричард, но затем она узнала его младшего брата Рауля. Он был ненамного старше ее самой, и от Ричарда его отделяла половина жизни, но жизнь его потрепала, и его шутки были злыми, как у старика. Конечно, Рауль слыл весельчаком, легко принимал удары судьбы, и из-за своего несчастного брака осознал, что судьба не всегда бывает к нам благосклонна, особенно к тем, кто верит в себя и относится ко всему легкомысленно.
– Что ты с ним такое сотворила? – со смехом воскликнул Рауль.
Альруна остановилась. Она не знала, что он имеет в виду. Собственно, возможно, он хотел поблагодарить девушку за то, что она позволила Ричарду немного развеяться, но смех Рауля звучал слишком уж глухо, в нем не слышалось радости.
Она взглянула на закрытую дверь и вдруг поняла, как Ричард мог бы избавиться от тоски. И этот способ нисколько не помог бы им сблизиться.
Она протиснулась мимо Рауля, помедлила, но затем, непоколебимая в своем решении стойко принимать любые горести, приоткрыла дверь, заглянула внутрь и тут же отшатнулась.
Рауль уже не смеялся. Улыбаясь, он погладил Альруну по руке.
– Отличная идея – отвезти его на конную прогулку в лес. Он всегда любил ездить верхом. Сложно поверить в то, как эта прогулка пробудила в нем жажду жизни. И не только.
В такие моменты Ричарду не хотелось пить эль или есть жаркое, нет, он звал к себе кого-то из своих любовниц. Они все выглядели и вели себя по-разному – светловолосые и брюнетки, пышки и худощавые, кокетки и скромницы. Но все они желали нравиться герцогу. Впрочем, для этого не требовалось особых усилий – знай раздвигай ножки.
Вот и на этот раз Ричард забавлялся с очередной девушкой. Он едва приспустил штаны, даже не позаботившись о том, чтобы раздеться. Альруне это показалось особенно обидным… и унизительным.
Она сжала кулаки, и ногти врезались в ладонь. С вызовом посмотрев на Рауля, она улыбнулась и пошла вниз по лестнице. И только выйдя из башни, она в отчаянии опустилась на колени и расплакалась.
Гуннора смотрела на мужчину, убившего ее родителей, и ничего не чувствовала. Не было ни страха смерти, ни печали, ни тревоги за сестер, ни тоски по родине, ни воспоминаний о столь короткой жизни. Она ничего не чувствовала, потому что этого и хотела. Ее взгляд упал на крест на его груди – темный, обагренный кровью, и на ум девушке пришла руна, которую она могла противопоставить этому символу.
«Иса».
Руна, обозначавшая лед. Она символизировала тишину и холод, ожидание и смирение – а если ее использовали, чтобы проклясть кого-то, «иса» ослабляла действие других рун, тупила мечи и убивала чувства.
Именно этого Гуннора и добивалась. Она ничего не могла поделать с нападавшим, не могла противиться, когда он наставил на нее оружие, не могла избежать его хватки. Но девушка могла опередить этого убийцу, могла уничтожить все чувства в своей душе, оставив лишь безжизненную оболочку. Она превратилась в лед, точно такой же, как у них на родине. Там они танцевали на льду зимой, сжимая в руках