самом этом слове было что-то дурное.
– Конечно, – согласился брат Уэн и принялся помогать Реми.
Агнессе пришлось взять себя в руки, чтобы не вскрикнуть от ужаса. «…Нормандию вновь присоединили к Западно-Франкскому королевству… потомок этих дикарей-норманнов…»
О господи! Эти монахи не просто хотели навредить герцогине, рассказав всем ее мрачную тайну, нет, они пытались лишить сына герцога права на трон! Хотели уничтожить наследника норманнов! Уничтожить его и эту землю. Ее родину, ее единственную родину!
«Я должна помешать им, – подумала Агнесса. – Я непременно должна помешать им».
Глава 2
962 год
Агнарр, мужчина, убивший родителей Гунноры, вымыл руки, прежде чем предстать перед своим отцом. Лицо он ополаскивать не стал – капли крови на его подбородке скрывали скудность поросли. Но не скрывали его немного женственные губы. И эти губы дрожали.
Агнарр дрожал от ярости. Девчонке удалось скрыться, потому что его победил безоружный. Спутники нашли его не в седле, смакующим победу, а на четвереньках, стонущим от боли. Сейчас боль утихла, и только шумело в голове, но гнев разгорался с каждым мгновением. И то, что такой же гнев отражался на лице его отца, никак не помогало.
– Ты сошел с ума? – прошипел отец, едва Агнарр вошел в дом. – Ты же знаешь, что нельзя оставлять свидетелей!
Как будто он дурак, который забыл, что ему делать! В последние годы он часто ездил на побережье и убивал переселенцев из северных стран, чтобы посеять раздор. Конечно же, он знал, что свидетели опасны и могут уничтожить их планы, об этом Агнарру не надо было напоминать! Едва сдержавшись, чтобы не выругаться, Агнарр подумал о том, кто же опередил его, кто рассказал отцу о его поражении, кто лишил его возможности добиться благосклонности родителя?
Гуомундр схватил сына за плечо и встряхнул, но бить не стал, хотя Агнарру этого и хотелось бы. Это означало бы, что отец потерял самообладание, а он так никогда не поступал… Как и эта черноволосая датчанка. Она не плакала, не молила сохранить ей жизнь…
– Я все улажу, – поспешно заверил отца Агнарр. – Я прочешу лес до самого Руана, если понадобится. Или даже до Эвре. Эта девчонка одна, а ей не выжить самой.
– Но кто-то же тебя побил, значит, она не одна.
И это Гуомундру тоже рассказали?
– И все же я…
– Ничего ты не сделаешь! Дурак! Если эта бабенка тебя узнала… Если из-за нее весь мир узнает, что это мы убиваем переселенцев с Севера… Если люди перестанут верить в те слухи, которые мы распускаем уже столько лет…
Гуомундр замолчал.
Тогда все было зря.
Тогда их намерение сбросить с трона герцога Ричарда и посадить на его место Гуомундра пойдет прахом.
Агнарр открыл рот, но ничего не сказал. Кровь на его лице вдруг показалась ему липкой. Она больше не была знаком его отваги. Все-таки следовало умыться.
Отец отпустил его. Во взгляде Гуомундра читалось отвращение.
«Ты отправляешь меня резать их, – подумал Агнарр. – Я должен