арестованные офицеры. Они читали письмо, писали ответ, заворачивали шар в бумагу – и тот возвращался обратно к Белль. Таким образом, между Белль и ее друзьями установилась стабильная и надежная связь. А вот что произошло после того, как некоторых из нас перевели из комнаты № 13 в комнату № 10.
В комнате № 10 имелся старый и грязный, давно утративший двери встроенный шкаф. И однажды, исследуя его содержимое, я и м-р Шевард обнаружили в полу небольшое отверстие, через которое пробивался свет из камеры снизу – именно эту камеру занимала Белль Бойд. Какое чудесное открытие! Мы тотчас написали записку и на нитке спустили ее вниз через отверстие. Белль заметила ее и сразу же прислала ответ. С той поры все почта стала проходить через дырку в полу камеры № 10 и, хотя лейтенант Миллер и суперинтендант тюрьмы Вуд очень гордились своей прекрасной осведомленностью о каждом случае нарушения тюремного порядка, которое основывалось – как они утверждали – на прекрасном знании состояния каждой камеры (кроме камеры Белль Бойд) – эта почтовая линия – «сквозь пол», так никогда и не была обнаружена. Подробный рассказ об этом мог бы стать не самой скучной главой в истории «Старого Капитолия», если бы она была опубликована в записках Белль Бойд. Но время для этого пока еще не пришло».
Последние слова Махони свидетельствуют о том, что Белль Бойд, «мятежница-шпионка» владеет огромным количеством информации о причастности некоторых высокопоставленных чиновников Вашингтона к различным политическим махинациям и скандалам частного характера, и которую, как она считает, публиковать еще рано и неблагоразумно. «Время еще не пришло».
«Белль обычно начинала свою вечернюю развлекательную программу, – пишет Махони, – с «Мэриленд». И по сей день, эта патриотическая и воодушевляющая песня, написанная молодым Рэндаллом из Балтимора, несомненно, является своего рода «Марсельезой» Юга. Поскольку в Англии она пока мало известна, я приведу здесь ее полный текст:
«The despot’s heel is on thy shore,
Maryland! my Maryland!
His torch is at thy temple door,
Maryland! my Maryland!
Avenge the patriotic gore
That flecked the streets of Baltimore,
And be the battle queen of yore,
Maryland! my Maryland!
Hark to a wandering son’s appeal,
Maryland! my Maryland!
My MotherState, to thee I kneel,
Maryland! my Maryland!
For life and death, for woe and weal,
Thy peerless chivalry reveal,
And gird thy beauteous limbs with steel,
Maryland! my Maryland!
Thou wilt not cower in the dust,
Maryland! my Maryland!
Thy beaming sword shall never rust,
Maryland! my Maryland!
Remember Carroll’s sacred trust,
Remember Howard’s warlike thrust,
And all thy slumberers with the just,
Maryland! my Maryland!
Come! ’tis the red dawn of the day,
Maryland! my Maryland!
Come with thy panoplied array,
Maryland! my Maryland!
With Ringgold's spirit, for the fray,
With Watson’s blood at Monterey,
With fearless Lowe, and dashing May,
Maryland! my Maryland!
Dear mother! burst the tyrant’s chain,
Maryland! my Maryland!
Virginia should not call in vain,
Maryland! my Maryland!
She meets her sisters on the plain:
Sic semper, ’tis her proud refrain,
That baffles minions back amain.
Maryland! my Maryland!
Come! for thy shield is bright and strong,
Maryland! my Maryland!
Come! for thy dalliance does thee wrong,
Maryland! my Maryland!
Come to thine own heroic throng,
That