рыжая саранча отдыхала, пережидая ветра и зной.) Год за годом, набег за набегом… Дорийские женщины никогда не рожали помногу детей: суровый климат и условия жизни не позволяли вырастить больше двоих-троих, и гордый народ, не пожелавший уйти из обжитых мест, оставив дома на разграбление захватчикам, становился всё малочисленнее.
Первым порывом Дью было как можно скорее оставить мрачное место. Появляться здесь допускалось лишь во время похорон, очень недолгих. В любой другой час каждому, вступившему на эти камни, грозило серьезное наказание. Дью не знал, кто придумал этот запрет и как давно он существует. Так было всегда, сколько он себя помнил. О причинах мальчик не задумывался, хотя порой жалел, что пропадает зря столько дичи: в ложбинах любили селиться кролики, в высокой траве у подножья скал сновали перепела, а от рыжих спинок сурков на окрестных склонах рябило в глазах. Дью хотел было двинуться прочь, но передумал: слишком ныли усталые ноги. Раз запрет уже нарушен, что изменится, если он немного передохнет?
Сын Огдая спустился со скалы и улегся навзничь, раскинув руки и ноги. Он вяло размышлял, в какую сторону следует направить исцарапанные ступни, чтобы вернуться-таки к вечеру к Большому Огню, нагруженному рогами и шкурами. Может, повернуть к югу? Правда, он рискует встретиться там с превращающимися в мужчин юнцами. Они будут насмехаться, особенно если плечи его и руки окажутся пусты. Ну и пусть! Зато на южных луговинах он наверняка подстрелит оленя…
Дью запрокинул подбородок, подставляя лицо неяркому осеннему солнцу. Нет, все-таки еще яркому, несмотря на прохладу дня и удлинившиеся ночи. Слепящее око Яйо, верховного божества жизни… или лик? Интересно, что оно есть такое, солнце… Зрачок Яйо, видящий всё и всех с высоты? Либо круглое лицо божества, золотое и смеющееся от избытка жизни? Или же он весь, целиком – говорят же, прося о чем-то верховное божество: «О Лучезарный Яйо, вечно сияющий в небесах»?… Впрочем, долго размышлять на эту тему Дью не стал. Он не любил ломать голову над отвлеченными вещами, не касающимися никаким боком его лично. Да и что ему Яйо? Дорийцы, охотники и воины с пеленок, гораздо больше чтут Рурга, бога войны. И клясться предпочитают его именем. Рург Огненногривый, Рург Хохочущий, Рург Неистовый!.. К нему, правда, нельзя задрать голову, как к Яйо – солнечному диску в зените. Ну, так что же? Увидеть бога войны нельзя, но расслышать можно: в яростных воплях битвы, в ржании боевых лошадей, в скрежете зубов умирающих нурришей. Дью, во всяком случае, не раз его слышал…
Мальчику почудилось, что земля у подножья скалы, на которой он распростерся, слегка вибрирует. Затылком и спиной он ощутил доносящийся изнутри невнятный гул, словно под толщей камня была пустота и кто-то, находившийся там, шумел или разговаривал. Кто может разговаривать в чреве горы? Не иначе как злобные духи! Вот, должно быть, отчего возник запрет слоняться и играть вблизи упокоившихся тел…
Дью рванулся было бежать со всех ног от зловещего места. Но пересилил себя. Убежать он