остановился. Еще раз прочитал объявление. Хотя я понимал, что это безумие, меня все же так и тянуло попробовать.
Где-то я читал изречение, что многие люди больше смерти боятся публичных выступлений. И я относился к этому большинству. Ничто так не страшило меня, как публичные выступления. Но я был одержимым. И готов был хвататься за все. Продолжать переворачивать все новые страницы.
Вечером я вошел в зал, где проходили испытания. Там собралось множество молодых людей и девушек, ожидавших своей очереди. Все ораторы, на мой взгляд, были невероятно талантливы, прекрасно владели собой, говорили бегло, свободно и очень уверенно.
Наконец подошла моя очередь. Я поднялся и приблизился к микрофону.
– Ваше имя? – спросил ведущий.
– Сидни Шехтель.
– Ваша тема?
К этому я был готов.
– Капитализм против коммунизма.
– Валяйте, – кивнул он.
Я начал говорить, считая, что все идет лучше некуда. Но, не высказав и половины того, что собирался, вдруг замолчал. Язык словно примерз к нёбу. Я понятия не имел, как продолжить. Последовала длинная, напряженная пауза. Я промямлил что-то в завершение темы и поплелся к дверям, мысленно проклиная себя.
– Разве ты не первокурсник? – спросил стоявший у двери студент.
– Точно.
– И тебе никто не сказал?
– Что именно?
– Первокурсникам не позволяется участвовать в дискуссиях. В клуб берут только со старших курсов.
«Вот и хорошо, – подумал я. – По крайней мере теперь хоть как-то можно оправдать мой провал».
Утром имена новых членов клуба были вывешены на доске объявлений. Я из любопытства подошел взглянуть. В списке значилась фамилия «Шектер». Помню, я еще отметил, что фамилия очень похожа на мою. В конце было приписано, что все избранные должны в половине четвертого подойти к куратору клуба.
В четыре мне позвонили.
– Шектер, что с вами стряслось?
Сначала я не понял, кто со мной говорит и о чем.
– Да ничего. А в чем дело?
– Разве вы не видели объявления? Почему не подошли к куратору?
Шектер. Должно быть, они не так расслышали.
– Да, но я думал… я ведь первокурсник.
– Знаю. Мы решили сделать для вас исключение. Меняем правила.
Вот так я стал первым новичком в истории университета, принятым в дискуссионный клуб Северо-Западного.
Еще одна страница была перевернута.
Несмотря на все нагрузки, которые я добровольно на себя взвалил, мне все же чего-то не хватало. Вот только чего? Я не понимал этого, но постоянно ощущал неудовлетворенность, находился в состоянии некоего отчуждения, вернее, изоляции от окружающих, испытывал беспокойство и тревогу. Наблюдая, как орды студентов спешат на занятия и с занятий, я невольно думал: «Все они анонимны. Безлики. А когда умрут, никто не узнает, что они вообще жили на этой земле».
Волны депрессии накатывали на меня.
«Я хочу, чтобы люди знали, что я жил здесь. Хочу, чтобы люди это знали. Хочу отличаться от остальных. Выделяться».
Вскоре