следующий день я проснулся голодным и вконец обнищавшим. Попытался поработать над очередным сценарием, но не смог сосредоточиться: слишком хотелось есть. Наконец пришлось сдаться. Я пошел на кухню, где Грейси чистила плиту.
– Что вам, Сидни? – спросила она, оборачиваясь.
– Грейси… – прошептал я, заикаясь. – Я знаю правило насчет… насчет завтрака, но… понимаете, нельзя ли мне чего-нибудь перекусить? Я уверен, что через несколько дней…
Грейси нахмурилась и резко бросила:
– Почему бы вам не вернуться к себе?
Я был уничтожен. Побрел в свою комнату и уселся за машинку, раздавленный и униженный. Как я мог поставить в такое ужасное положение нас обоих?
Попытался вернуться к сценарию. Бесполезно. Я мог думать только о том, как голоден, несчастен и жалок.
Минут через пятнадцать в дверь постучали. На пороге оказалась Грейси с подносом, на котором стояли большой стакан апельсинового сока, дымящийся кофейник и тарелка с беконом и яйцами, накрытая тостом.
– Ешьте, пока не остыло, – сказала она.
Вкуснее я ничего в жизни не ел. И уж конечно, запомнил этот завтрак на всю жизнь.
В начале третьей недели, вернувшись в пансион после очередного зря потраченного дня, я нашел в ящике с почтой письмо от Отто. В нем лежали автобусный билет до Чикаго и записка:
«Ожидаем тебя домой на следующей неделе. С любовью, папа».
У меня осталось всего четыре дня и никаких перспектив. Боги, должно быть, смеялись надо мной.
Вечером, когда мы, по обычаю, сидели в гостиной, болтая и смеясь, один из жильцов сказал:
– Моя сестра устроилась чтецом на «МГМ».
– Чтецом? Что это такое? – удивился я.
– Чтецы есть на всех студиях, – объяснил он. – Они делают синопсисы для продюсеров, что экономит время и избавляет от необходимости читать горы всякого мусора. Если продюсеру нравится синопсис, тогда он просматривает весь сценарий. На некоторых студиях существуют большие отделы чтецов. Иногда нанимают внештатников.
Я встрепенулся. Только недавно я прочел шедевр Стейнбека «О мышах и людях» и…
Через полчаса я уже печатал синопсис книги.
К полудню следующего дня я сделал достаточно копий на взятом взаймы мимеографе, чтобы разослать самым известным студиям. Вероятно, пройдет день-другой, прежде чем копии будут доставлены, и со мной свяжутся на третий день.
Но на третий день я получил всего одно письмо от Ричарда, интересовавшегося, когда я вызову его к себе. На четвертый день пришло письмо от Натали.
Настал четверг. Билет до Чикаго был на воскресенье. Еще одна мечта умерла. Я сказал Грейси, что уезжаю в воскресенье утром. Она смотрела на меня грустными мудрыми глазами:
– Я могу чем-то помочь?
Я обнял ее:
– Вы прекрасный человек. И настоящий друг. Просто все обернулось не так, как я надеялся.
– Главное – никогда не забывать о мечтах, – напутствовала она.
Но мне пришлось забыть…
Однако рано утром в пятницу зазвонил телефон. Один из актеров подбежал, схватил трубку и осведомился бархатным