что-то непредвиденное, им бы вовсе не хотелось, чтобы рядом находились паникующие члены его семьи.
– Хорошо, я все понимаю. Но потом мне кто-нибудь скажет, когда мне можно будет присоединиться к вам?
– Конечно.
Я посмотрела на Дэвида, который, хоть и ослаб, был очень удивлен тем, как быстро я сдалась. Как правило, меня не останавливало подобное противостояние, и мы оба хорошо это знали. Может, он и хотел прокомментировать мое поведение, но, взглянув на правую сторону моего лица, внезапно остановился, позабыв о том, что именно хотел сказать.
– Что с твоей щекой? У тебя же кровь течет! – встревоженно прохрипел он.
Я осторожно коснулась пальцами того места, куда был сейчас направлен его взволнованный взгляд. У меня даже сердце защемило от мысли, что он сейчас лежит на носилках и в то же время переживает о какой-то дурацкой царапине у меня на лице, которую я даже не чувствую. Я провела пальцем по гладкой коже щеки и ощутила на ней неровную корку остатков лака. Я попыталась улыбнуться, но улыбка вышла какая-то жалкая.
– Вот что бывает, когда активно мешаешь маникюрше, – пояснила я и для убедительности продемонстрировала свою руку с размазанными ногтями такого же кроваво-красного цвета.
Дэвид тихо засмеялся, или, вернее, попытался засмеяться, и все кончилось тем, что он стал задыхаться и с трудом остановился. Для чего бы ни были предназначены эти чертовы трубки у него в носу, они явно не обеспечивали его достаточным количество кислорода. Я вынуждена была сообщить об этом Плохой Сестре, и та довольно ловко выдернула их и заменила на кислородную маску. Прошло меньше минуты, и Дэвид смог уже нормально дышать, хотя мне показалось, что время растянулось на куда больший промежуток.
– Сейчас мы должны перевести его наверх, – сказала Плохая Сестра, и я согласилась с ней.
«Забирайте его, куда хотите, если только там имеется все необходимое оборудование, чтобы ему стало лучше, чтобы он опять стал прежним Дэвидом», – подумала я тогда.
– Давайте мы сейчас снимем вот это буквально на секундочку, чтобы вы смогли по-настоящему попрощаться с ним, – добродушно произнесла Хорошая Сестра, убирая гибкие трубки от носа и рта Дэвида. Мне совсем не понравились ее слова насчет прощания. Звучало это достаточно зловеще и как-то пророчески.
Я нагнулась и с нежностью прижала губы к его рту. Когда я осторожно отстранилась от него, наши взгляды встретились. Мне на память пришли его недавние слова, фраза, которую он произнес пару дней назад. Он тогда сказал: «У меня от тебя дыхание захватывает». Мы занимались с ним любовью, а потом я лежала в его крепких объятиях, голова моя покоилась на его мускулистой груди, а я прислушивалась к тому, как постепенно замедляется его учащенное сердцебиение. Тогда его слова показались мне нежными и романтичными, теперь же они зазвучали в голове, как еще одно страшное пророчество.
– Я поднимусь к тебе сразу же, как только они мне это разрешат, – пообещала я, удерживая его ладонь, в то время как его уже