невероятной живучестью, и, казалось бы, смертельная рана может затянуться буквально за несколько дней. Вернется или уйдет – вот что следовало положить на чашу весов судьбы мутанта. Грэм знал: храк вернется, это его территория.
Меч вошел в пустую глазницу – мутант только вздрогнул. Кинжал проколол толстую шкуру, протиснулся между ребер и разрезал сердце – храк захрипел, всхлипнул и затих.
Панголин сел на прохладную землю. Перед глазами – круги. В груди – клубок змей. В голове – пусто, словно выскребли ложкой все мысли и налили горькое чувство вины перед этим мутантом, перед собой, перед всем миром.
– Тень, ты здесь? – прохрипел Грэм.
Ответа не было. В воздухе звенели насекомые. В прошлогодней листве шуршала мышь. Отрывисто прокричал кулик.
Раньше панголин прочитал бы молитву, заговорил бы с богом, спросил бы его совета, а сейчас он остался один: бог вышел из него, нет больше хозяина. Жалел ли Грэм об утрате? Да, иногда ему было страшно, одиноко и хотелось назад в уютное гнездышко религии под защиту веры. Один. Он совсем один. Необъятный загадочный мир, – и он в нем один. За все содеянное в ответе только он один. Один он идет по этой земле. Один он принимает решения. Один он хозяин своей судьбы! Это чувство внезапно выросло до неописуемых высот. Один! – не как приговор, а как награда. Один! – не как раб, а как свободный!..
Захлопали крылья, и на поляну приземлились два смелых грифа. Остальные расселись на деревьях. Смельчаки закричали на Грэма и стали медленно приближаться к туше храка.
– Один из нас должен был умереть. Ты знаешь это сам. – Панголин встал и положил руку на голову мутанта – от нее исходило тепло. – Ты сражался достойно.
Еще несколько грифов спустились на землю и загалдели, призывая закончить прощальную речь и удалиться восвояси. Грэм так и сделал: пригладил волосы, развернулся и исчез в чаще.
Через час он зашел в тень отвесной скалы. Впереди уже виднелась огороженная старыми стволами каменных деревьев хижина с покатой крышей из тростника. Панголин остановился и приглушенно свистнул – раздался короткий ответ, но никого видно не было. Грэм подошел ближе. Из травы у кострища взлетел бурдюк, разливая воду, перевернулся и из него вытек ящер.
– Хочешь воды.
Тень протянул мех. По его чешуе бегали разноцветные волны. Он весь будто пульсировал радужным светом. Панголин оставил без внимания представление и сделал три больших глотка.
– Я…
– Ты убил его, – перебил Тень, – но чувссствуешь печаль, вмесссто радости. Так?
Грэм кивнул.
– Ты огорчен финалом, – продолжил ящер, – но принял его как должное.
– Ты все видел? Почему ты не показался, когда я звал тебя?
– Я видел, что тебе надо побыть одному и сссамому разобраться с мыслями. Кссстати, хороший выстрел. – Тень подмигнул.
Он подложил щепок в кострище и раздул