холодные лица. Молчаливые и сторонящиеся.
Её взгляд замер на ухмыляющейся физиономии под надвинутой кепкой.
– Вы не видели?
– Потеряла ты его, красавица. По дороге. С каждым бывает.
Голос тихий, как змея шипит. А глаза хитрые. И злые. И золотой зуб из-под рваной губы блестит.
– Я вам не красавица, – она отпрянула и чуть не бегом бросилась к заводоуправлению.
Клерк старый, уже седой. Много видел и мало чему верит.
– Ну, пожалуйста. Оно было в саквояже!
– Ничем не могу помочь, барышня. Без письма я вас не возьму. У нас на каждое место по пять-шесть человек стоит.
– Оно было! Просто его украли. То есть саквояж украли. А там письмо. И деньги. И все мои вещи…
– Мне жаль, но ничем не могу помочь. Обратитесь в полицию.
– Но там все мои вещи. Мне некуда идти.
– Мне очень жаль. Проходите, пожалуйста, не задерживайте. За вами уже очередь.
Мир кружится и раскачивается. Что теперь делать, куда идти, как быть? Она не знает. Она лишь садится на жёсткую скамейку и даже не плачет. Просто забыла об этом.
– Эй… ты меня слышишь? Эй!
Похоже, её зовут уже давно.
– Да. Что?
Перед ней опрятная добродушная пожилая женщина. Полная и румяная.
– Простите меня, дорогуша, я услышала вашу историю. Совершенно случайно. Это просто кошмар. Такой ужас. Вам так не повезло, так не повезло…
– Мне некуда идти…
– Да, да. Я понимаю. Вот. Минуточку. Вы читать умеете?
– Кто? Я? Да. Умею, – она говорит, даже не слишком понимая, что за слова произносит, они как-то сами выскакивают, почти не затрагивая оцепеневшего сознания.
– Отлично. Я запишу вам адрес. Это мои хорошие знакомые. Они вам помогут устроиться на первое время. Это на бульварах. Полквартала в сторону.
Петулания бессмысленно смотрит на клочок бумаги и занесённый над ней огрызок карандаша.
– Бульварах? Я не знаю города. Я первый день здесь.
– Ох, как же вам не повезло, дорогуша. Прямо в первый же день. Пожалуй, я вас провожу. Идём.
Они идут. Девушка не слишком хорошо понимает куда. Арка. За ней тёмный и кривой переулок. Пахнет гнилью. И тухлым мясом. За мусорными бочками неслышно мелькают серые хвостатые тени.
– Вот мы и на месте, дорогуша.
Пожилая женщина постучала в заднюю дверь. Два раза и ещё третий.
Открыл здоровенный детина.
– Чеуо теве?
Его массивная челюсть ритмично двигалась совершенно независимо от произносимых слов. Детина не останавливаясь что-то жевал. Ясности речи это никоим образом не способствовало.
– Позови мадам.
Детина смерил Петуланию взглядом и чуть сдвинулся из проёма.
– Жаходите. Но она занята. Тык што недолго.
Внутри пахло чем-то кислым и сбродившим. И ещё потом.
– Сейчас мы тебя пристроим,