Аслан вышел из клуба – один из сидевших за столом недовольно сказал, обращаясь к Магомеду:
– Ле, Магомед, брат, ты зачем этого аташку[10] нам за стол посадил?
– Тебя че, не устраивает?
…
– Тогда вышел и потерялся, да?!
Выйдя из клуба, Аслан пошел к своей машине – и тут его скрутило. Он едва успел отбежать в сторону – и его начало рвать. Рвать мучительно, одной желчью и какой-то слизью. Он долго стоял, держась за стену, чтобы не упасть, потом вдруг осознал смысл надписи, которую кто-то на ней оставил. Это была не случайная надпись маркером или баллончиком, набита она была вполне профессионально.
Дагестан, словом и делом защищай религию Аллаха!
И ниже:
Аллаху акбар!
Ничего не меняется. Ни-че-го.
Бессмысленно.
Через месяц Аслан стал заместителем министра юстиции Дагестана – одним из самых молодых в истории ведомства.
Первым к нему пришел Магомед, принес в пакете денег и попросил зарегистрировать на него какие-то земли в районе. Аслан отпихнул от себя пакет и сказал убираться из кабинета и больше не приходить.
Через месяц он узнал, что земли все-таки зарегистрированы.
Уроки демократии. Махачкала, Россия. 11 апреля 2018 года
Демократия – это широкие, равные, защищённые, взаимообязывающие консультации…
Этот день был вторым, который Аслан Ахатович Дибиров запомнил как день на пути к катастрофе…
Это был день, в который в Махачкалу впервые прилетел специальный комиссар ЕС Альваро Беннетт.
На пути к этому дню произошло очень многое…
Во-первых, в полной мере проявилась ошибочность решения о введении в республике поста президента. Потому что на Кавказе, если спросить кого-то из взрослых мужчин на улице, кто, по его мнению, способен и достоин быть президентом, абсолютное большинство ответит – я. То есть любой глава государства одновременно становился и ответственным за все, и врагом всему взрослому мужскому населению, которое вполне искренне считало, что он занимает не свой пост. Пока была Москва, считалось, что главные тут русские и от президента все равно ничего не зависит. Но как только Москвы по факту не стало и пост президента приобрел совершенно иной вес – разборки за него начались заново. Разборки шли за ключевые министерства, за дагестанский госсовет, за все.
Активизировались ваххабиты. Они и ранее доставляли много неприятностей, но до этого они не вступали в открытый конфликт с обществом, ограничиваясь отдельными вылазками – мишенями их становились точки, где торговали спиртным, всевозможные целители, которых называли колдунами, и массажные салоны, работницы которых обвинялись в проституции вне зависимости, так это было или нет. Сейчас же подполье провело сразу несколько резонансных акций, о каждой из которых в республике говорили неделями. Например, объявили, что все женщины должны покрыться, а тех, кто это не сделает, ожидает смерть или