её на руки и медленно спускал вниз по своему телу, чтобы она ощутила всю силу его пробудившейся страсти; как небрежно, играя, запускал руку в волосы; как его тёмная ладонь с плотно сжатыми пальцами упруго касалась её щеки, имитируя удар… В его жестах было столько властности и обаяния, но всё это относилось ещё не к ней. В нём чувствовался опыт быстрого и лёгкого знакомства с женщинами, и все его покровительственные жесты и повадки были оттуда. «А меня ты совсем не знаешь!» Да, ей хотелось бы записать, но она боялась, что бумага покраснеет. К тому же вокруг много любопытных глаз.
Предстоящее свидание и манило, и пугало.
«Кунди… Вот я уже и думаю о нём!»
На лекции она полностью ушла в свои воспоминания и мысли, ничего не видя и не слыша вокруг. Милая, немного задёрганная женщина-художник рассказывала историю костюма. Это была одна из тем, что особенно нравились Наде. Но в этот раз она была точно в трансе: тело покоилось на стуле в тёплой, ярко-освещённой аудитории, а душа бродила по закоулкам вчерашних снов. Ведь это был только сон, не правда ли? Ведь не могли же они наяву, вдруг, ни с того, ни с сего оказаться столь безрассудны? «Надечка! Пожалюста! Пожалюста!» Сейчас, в воспоминаниях, его сдавленный голос и порывистые объятия волновали её гораздо больше, чем тогда. Слегка отодвинув рукав свитера, Надя рассматривала небольшие синяки, оставленные его пальцами на её запястьях, – так крепко он её держал. Да и воротник свитера совсем не случайно был поднят до самого подбородка. Нет, не сон!
В перерыве между двумя лекциями неожиданно появилась Надежда Петровна, отозвала Надю в сторону, где стоял какой-то невысокий черноволосый мужчина.
– Надя, я хочу представить вас. Это Марьян, начальник ЦПС, где вам вскоре предстоит работать. Наш реквизиторный участок относится к этому Цеху – Цеху подготовки съёмок.
– Да-да, нам рассказывали, – кивнула Надя, протягивая руку в ответ на протянутую ей руку.
– А теперь я хочу рассказать вам о том, о чём вам не рассказывали, – улыбнулся Марьян. Надя улыбнулась в ответ. Почему-то она всегда безоговорочно нравилась таким южным черноволосым мужчинам. У неё была очень светлая кожа и голубые глаза, но каким-то непонятным шестым чувством они угадывали в ней нечто своё, родственное, и неизменно проникались симпатией. – Вы у нас на студии недавно, ещё не знаете, что за работа вам предстоит. Теория это одно, а практика – совсем другое. Вам много придётся разъезжать с разными людьми по всей стране. Я говорю прямо: надо уметь дать отпор, уметь за себя постоять. Опять же – реквизитор отвечает за материальные ценности. Да. Но и за себя надо уметь постоять. Это понятно?
Она кивнула. Понятно. Отчего же не понять? По этой самой причине Юрий Григорьевич три года назад отказался устраивать её на киностудию в Алма-Ате, хотя она из-за этого специально приехала в столицу Казахстана.
Вечером они с Сашкой отправились на «Ностальгию» Тарковского – далеко, в «Коммунар», но первым трамваем можно было добраться дотуда без пересадки от Отрадного.
Был