мелкая рябь, взметнулся легкий ветерок, и не стало ни горницы, ни факела, ни утонувшего в ночи олларского заката. Хайяар вытер испарину со лба. Все-таки сильно это выматывает, связь по Тонкому Вихрю.
Он встал, медленно подошел к открытому окну и, вылив из тарелки воду в цветочный горшок, долго смотрел на холодные, густо усеявшие небесную черноту звезды. Хайяар завидовал их спокойствию, в отличие от них, он очень хорошо знал, что близится утро.
12
Реки он до сих пор еще не видел. Знал, что она где-то в западной стороне, далеко. Там, за крепостной стеной, расположился порт с причалами, складами, кабаками. В порт приходят парусники – и небольшие рыбацкие суда, и огромные многомачтовые корабли, совершающие рейсы через Медное Море. Разумеется, никакое оно не медное, но так его почему-то назвали. Моря Митька, конечно, не видал. И вообще, про все эти дела – порт, реку, море, ему рассказали здешние ребята. Пришлось, ясное дело, познакомиться – кассар то в лавку пошлет, то на колодец за водой, то с запиской куда-нибудь. К Митьке поначалу отнеслись настороженно – странный он какой-то, простых вещей не знает, но потом махнули на странности рукой. В конце концов, что взять с дикого варвара, чьей родиной были глухие леса на северо-востоке Сарграма? Оттого у него и волосы такие, и кожа, и глаза…
Митька быстро просек, что быть северным варваром крайне полезно – можно, не боясь своего невежества, задавать вопросы, совершать странные поступки, и никто не примет за психа. Нет, конечно, не все складывалось гладко, однажды пришлось и стыкнуться с местными задирами. “У вас там, на Севере, все так драться умеют?” – спрашивали после пострадавшие. “Ну! – небрежно отвечал Митька. – У нас там с младенчества боевым искусствам учат!” Он все ждал вопроса, как это несмотря на боевые искусства, умудрился попасть в рабство, но местных, похоже, устраивала его легенда. Они тут вообще ребята простые, ужас до чего легковерные. А главное, они всего боялись. Хозяйской плетки, городских стражников, пьяных солдат, незнакомых людей, ядовитых клещей, но особенно – злых духов, которые днем таятся в трещинах и щелях между камнями, а ночью выползают на охоту.
От кассара ему тогда влетело крепко. Приходили хозяева побитых мальчишек, жаловались. Типа пострадало их имущество, надо бы возместить ущерб… звонкими огримами. Потом уж ребята ему объяснили, что за драку здесь рабов наказывают сурово. “А уж если ты со свободным сцепишься, то вообще! – шепотом рассказывал ему пронырливый двенадцатилетний парнишка Хиуги, из дома торговца коврами Ньяруо-Гмину. – Тогда радуйся, если с тебя хозяин плетью шкуру спустит. Потому что и в государеву темницу могут бросить, а уж там…”
Правда, если верить ребятам, Митьке с хозяином еще повезло. “Он что, тебя только прутьями? – усмехался угрюмый крепыш Ноксу, принадлежавший трактирщику Мьяну-Кирьо. – Мне б такого господина… И чего тебе не нравится? Вот, видишь, – поворачивал он к Митьке левый бок, – это меня в том году кипятком. Чуть не до костей проело… А всего-то, в кладовой сушеного мяса стянул”.
Конечно,