в этой книге истинно. И вот теперь учительница, которой он тоже верил, уважал, и, что греха таить, немного побаивался, утверждала обратное.
Жамал-мугалима прошла на свое место и села за стол, и только после этого призвала класс к порядку. Она не сразу заговорила – предварительно прошлась взглядом по всему классу. Ученики замерли, так как каждый прочувствовал этот взгляд. Остановила она его на Имане, и он невольно поежился.
– Я уже сказала о том, что верующие люди плохие, но вы не представляете, как они вредны для нас. Ведь они прикидываются хорошими, чтобы обмануть вас. Вот твоя бабушка, Иман, ведь она вредит тебе, а, наверное, говорит, что любит тебя?
Учительница прожигала его глазами, и Иман опустил глаза. Он лишь кивнул головой.
– И, наверняка ты ее любишь.
Иман вновь кивнул.
– Тебе она кажется хорошей, но она плохой человек, раз говорит, что Аллах есть. Не верь ей, и не слушай ее! Хорошо?
Иман вновь кивнул, на этот раз не так уверенно. Он еще некоторое время сидел с опущенной головой, но чувствовал, что учительница смотрит на него, и смотрит осуждающе. Жамал-мугалима еще раз повторила, что нет ни Бога, ни Аллаха, ни Христа и ни Будды. И что нет, следовательно, и черта с шайтаном. Она еще долго говорила о вредности веры в сверхъестественные силы и о том, что человек – единственный хозяин всей вселенной.
Иман думал, что больше не будет возврата к этой теме, но он ошибся. К концу урока учительница дала Иману небольшую записку, с тем, чтобы он передал ее отцу. В груди у Имана похолодело, он понял, что чем-то провинился. Он не мог найти в своем поведении ничего предосудительного, но то, что записка к отцу не предвещает ничего хорошего для него самого, он знал. В начале учебного года Иман подрался с одним мальчиком, Игорьком. Вообще-то Иман был тихим, покладистым мальчиком, на него до того случая не жаловались, ни учителя, ни соседи, ни даже девочки.
А в тот раз Игорек просто достал. Он сидел сзади, и ему пришло в голову давать шелбаны по голове Имана. Иман, может быть и стерпел бы такое оскорбление, тем более, что было не больно, но на них обратила внимание Света, которая очень нравилась ему, но которой он, видимо, не нравился. В последнее время она отдавала предпочтение Игорьку, и, возможно, именно оттого тот глумился теперь над Иманом. Игорек не рискнул бы проделать подобное с кем-то другим, а Иман что – в классе уже сложилось мнение, что он тихоня и, значит, трус.
Гнев копился долго. Иман не знал, что делать. Его распирали одновременно, и злость на Игорька, и обида, ведь он не сделал ничего плохого соседу сзади, ни разу не отказал, когда тот просил списать, а делал он это часто, ведь их варианты всегда совпадали на контрольных работах. Иман уже несколько раз оглянулся, прося Игорька прекратить, но этим лишь подливал масла в огонь.
Иману в какой-то момент захотелось встать и треснуть кулаком по лицу обидчика, и лишь слова бабушки о шайтане, о том, что нельзя