выглядел озадаченным и заинтересованным, однако он умел понимать молчаливые намеки.
– В салоне, сэр, осматривает тело. Если угодно, следуйте за мной…
И, не дожидаясь ответа, полицейский отступил в сторону, пропуская своих коллег в исключительно уютную прихожую, декорированную в псевдокитайском стиле лакированными приставными столиками и бамбуковыми ширмами с шелковыми панелями, где также находилась и дверь, ведущая в сам салон. Там тоже царил восточный стиль; у стены пламенел лакированный красный шкаф и виднелся темный деревянный столик с абстрактной резьбой в виде затейливо переплетенных линий и четырехугольников. Центр комнаты занимал более крупный овальный стол, и вокруг него стояли семь стульев. Французские окна, прикрытые вычурными шторами, выходили в обнесенный стеной сад, где в изобилии цвели кусты. За угол заворачивала дорожка, вероятно, ведущая к фасаду этого особняка, либо к боковой калитке или к какому-то выходу на Космо-плейс.
Внимание Питта неизбежно привлекла неподвижная фигура женщины, которая полулежала в одном из двух мягких кресел, стоявших с каждой стороны от камина. Она выглядела лет на тридцать семь или тридцать восемь, была высокой и обладала прекрасной изящной фигурой. При жизни ее лицо с правильными чертами, обрамленное густыми темными волосами, вероятно, назвали бы красивым. Но в данный момент красоту исказила уродливая маска удушья. Застыл взгляд распахнутых глаз, кожа пошла пятнами, а изо рта на подбородок выплеснулась странная белая субстанция.
Сэмюэль Телман, как обычно мрачный, с зачесанными назад волосами, топтался посреди комнаты. Слева от него стоял более солидный коренастый мужчина с волевым умным лицом. Заметив возле его ног кожаный баул, Томас счел его судмедэкспертом.
– Простите, сэр. – Гренвилл извлек свою визитку и вручил ее Телману. – Это дело забирает Специальная служба. Вести его будет мистер Питт. Но для сохранения относительной секретности вам, сэр, вроде как лучше работать вместе с ним, – заключил сержант приказным тоном, не допускающим возражений.
Сэмюэль пристально уставился на бывшего начальника. Застигнутый врасплох, он усиленно старался скрыть свои чувства, но его огорчение с очевидностью выдали напряженность позы, прижатые к бокам руки и нерешительное молчание, вполне позволившее ему совладать с собой, чтобы обдумать ответ. Несмотря на то что враждебность во взгляде отсутствовала – по крайней мере, так показалось Питту, – в глазах его невольно отразились досада и разочарование. Телман так ревностно трудился ради повышения, несколько лет работал на побегушках под началом Томаса, и вот, едва он приступил к расследованию первого самостоятельного убийства, возвращается его бывший шеф и без всяких разъяснений опять собирается им командовать.
– Сержант, если вам нечего больше сообщить, – повернулся Питт к Гренвиллу, – то вы можете покинуть нас, чтобы мы занялись непосредственно расследованием. Инспектору Телману можно сообщить все, что нам известно на данный момент. За исключением того, почему Наррэуэй заключил,