этот пьянящий запах юного тела… прикосновение волос… и дыхание – прямо у его груди, сквозь рубашку… У него темнеет в глазах, а простодушное дитя спрашивает – издевается? Или впрямь столь невинно?
– А почему у тебя так стучит сердце?
– Жарко, наверное, – сдерживая учащённое дыхание, отстраняется Павел…
А во сне он видел Магду. И тосковал по ней. И скрипел зубами. И разочарование уродовало лицо его, когда просыпался…
Рыжеволосый Гошка, сосед по комнате в общаге, со смесью непонимания и уважения смотрел на двухчасовые Пашкины «зарядки». После махания гантельками весь торс покрывался сочащейся влагой. Павел на минуту садился на коврик и замирал, уронив голову на руки, восстанавливая дыхание. Потом бежал в душ.
– Паш, и на кой тебе так выматываться, не понимаю! – высказался как-то Гошка. – На заводе – ну тут хоть за деньги вкалываем, ладно… Или Гладкову потрафить хочешь? Слыхал я, с сестрёнкой его у тебя шуры-муры? Как она вообще девчонка-то, ничего?
– Гоша, мы с тобой, конечно, приятели, но уж сделай одолжение, не суйся, дружок, в мою приватность, – в Пашкиных глазах сверкнули недобрые огоньки.
– Что, не даётся птичка в руки, – понимающе присвистнул Гошка – и едва успел увернуться от увесистого Пашкиного кулака. Дунул в сторону. – Что, чёрт чернорылый, правда глаза колет? Да ты не стесняйся, скажи, я тебе посговорчивей девку отрекомендую, без гантелей ухайдакает.
Неделю супился Пашка – да чего ж с рабочего класса взять? Щурится-заискивает, подойти боится, по чужим койкам ночует. Выловил на работе голубчика, велел возвращаться.
– Только больше, Гошка, язык свой длинный не распускай.
Однажды в знойный день занесло Лилю и Павла на пустой пляжик. «Какой интерес купаться там, где не продохнуть сквозь толпу?» – решили оба. И вот, в результате часовых скитаний, вышли на пустое место у берега.
Не пляжик даже, коса песчаная, метров десять в длину, в ширину полтора. Вокруг кусты, заросли травяные. Перед ними – бревно, полуприсыпанное песком. Ближе к воде – водоросли извялившиеся, с запутавшимися в них обломками ракушек. Лиля присела было, взяла на ладошку. Но спохватилась, одёрнула себя – взрослая вроде бы! – метнула ракушку в воду. С краешка бревна сдула пылинки, уселась, вытянув ноги и демонстративно натянув юбку на колени. Оглянулась на Павла: места на брёвнышке больше не было. Парень смотрел куда-то вдаль. Но едва Лиля отвернулась, он повёл сорванной травинкой по загорелой шейке, имитируя муху. Девушка задвигалась, замахала руками, прогоняя назойливое насекомое… Но вот рука нащупала травинку, притворно-возмущённый взор вонзился в шутника.
– Пашка, ты прямо как в детском саду! – и бросила отобранную травинку ему в лицо. Не попала, засмеялась, вскочила:
– Давай лучше купаться!
Живо скинула майку, юбку, уже на бегу – босоножки.