ему именем своим сказать хозяину его, чтоб он его сосчитал и, взяв аттестат, придти с отцом своим к нему, ибо де ты мне надобен. Из сего-то сидельца вышел славный господин Петр Павлович Шафиров. На третий день отец с сыном предстали пред монарха… Великий государь определил его в Посольский приказ…»
С легкой руки Голикова эпизод этот стал хрестоматийным и перекочевал во многие литературные и исторические труды. Достоверность его между тем сомнительна в своей основе. На самом деле в штат дипломатического корпуса Шафиров был зачислен по распоряжению вовсе не царя, а думного дьяка А. А. Виниуса; государю же он стал лично известен в 1695–1696 годах, то есть на четвертом или пятом году службы в Посольском приказе. Да и имя его отца среди переводчиков ведомства почему-то не значится.
Историк Д. О. Серов усомнился и в лингвистических познаниях Петра Павловича, утверждая, что тот будто бы владел только немецким языком. Действительно, Шафиров был принят в штат как переводчик с немецкого. С этого языка он перевел на русский несколько календарей. А календари, уточним, являли собой в то время особый вид литературы, содержавший самые универсальные сведения по всем отраслям знания, они были любимым чтивом московских людей и пропагандировали западную культуру.
Титульные листы переложенных Шафировым книг с немецкого говорят сами за себя: «Календарь о малобывающих вещах Ягана Гендриха Фохта, королевскаго свейскаго математика на 1695 лето»; «Математических хитростных тонкостей календарь на 1697 лето от Р. X., в нем же описуется купно с провещанием и о солнечном беге и о высоте в великости онаго, також и об основательном числении солнечных и месячных затмений, сочинен в первые от Павла Гаркена, математического художника, учрежденнаго, письменнаго и сочинительнаго мастера града Буркстегуда».
Однако немецким языком познания Шафирова не ограничиваются: достаточно обратиться к его личной библиотеке, чтобы увидеть в нем полиглота. Ведь собрание его целиком состояло из книг иностранных, причем предпочтение отдавалось литературе французской (интересно, что здесь имелись и трагедии Вольтера), хотя там наличествовали и издания на немецком, латинском и итальянском языках.
«У Шафирова, – свидетельствует исследователь книжной культуры С. П. Луппов, – было много исторических и географических книг, лексиконы, грамматики, издания, связанные с дипломатической деятельностью и работой в области международного права, отдельные книги по математике, военномуделу, художественная литература, литература развлекательного характера, книги религиозного содержания… Лексиконы и грамматики, имевшиеся в библиотеке Шафирова, были, очевидно, его рабочими пособиями при чтении иностранной литературы».
Большая печать Посольского приказа
Хотя в библиотеке царского дипломата и отсутствуют издания Нидерландов, голландским языком Петр Павлович владел и переводил с него дипломатические документы. Видимо, его расторопность,