target="_blank" rel="nofollow" href="#note_45" type="note">[45] хлеба. Откусив от него, он возблагодарил Бога за его благодеяния. Умеренность мессира де Ногарэ была общеизвестной. Карл же постоянно обжирался, будто свинья на убой, рыгая, вставал из-за стола, чтобы освободить переполненный вином мочевой пузырь, и в конце концов валился в кровать, чтобы прохрапеть там бо́льшую часть дня.
Почему Бог в своей бесконечной мудрости счел нужным одарить его таким королем – благородным, строгим и сдерживающим невыносимые пороки своего брата? В его разуме тут же вспыхнул ответ: Карл – младший брат, который никогда не станет королем. Наследниками трона являются три сына Филиппа Красивого и их потомки, которые в свое время появятся на свет. Жалкое утешение, так как, за исключением Филиппа де Пуатье, двое остальных, старшим из которых был Людовик Сварливый[46], полностью заслуживший это прозвище, были бы поистине жалкими суверенами.
И правда, что Карлу делать со всем этим? Ногарэ прекрасно знал, что брат короля его терпеть не может. Возможно, причина была в том, что ему удалось ограничить его набеги на королевскую сокровищницу, и иногда – разумеется, с многочисленными предосторожностями – убеждать короля дать тому другие привилегии. Привилегии, которых, с точки зрения мессира де Ногарэ, Валуа был недостоин.
Тактика королевского советника состояла в том, чтобы собирать все, что только возможно, против Карла де Валуа, чтобы затем одним ударом разделаться с этим ослом. Досье, которое может ему также послужить и при других обстоятельствах…
Он смаковал суп маленькими глоточками и, доев кусок хлеба, завершил трапезу несколькими сухими сливами. Затем осушил стакан вина, спрашивая себя, не расслабит ли оно его. Внезапно на ум ему пришла фраза святого Бенуа: «Лучше выпить умеренное количество вина, чем избыточное – воды». Утешившись таким советом, он допил последний глоток.
В дверь кабинета снова постучали. Вошел привратник.
– Монсеньор, ваш приглашенный посетитель ожидает в прихожей in opaco. Я положил там на столик кошелек, который вы мне вручили.
– Пригласи его сюда.
5
Мортань-о-Перш, ноябрь 1305 года
Ардуин Венель-младший доверил Фрингана слуге в одной из контор, где можно было взять внаем лошадей и упряжь – в той, которая располагалась на въезде в город. Следуя своей привычке, он не стал прикреплять опознавательный знак в виде палки к рукаву своего камзола[47]. С его стороны это был странный[48], но привычный бунт, уверенность, что он пройдет всюду, оставаясь как можно более незаметным. Больше всего на свете ему сейчас хотелось в тишине и спокойствии обдумать, как ему следует действовать. Таким образом Ардуин защитил себя, проявив скрытность, которая хоть иногда позволяла ему избавиться от удушающей тяжести, порожденной страданиями и смертью, сопровождавшими каждый из его дней. Речь шла вовсе не о смеси страха, презрения и отвращения, которую он ясно читал во взглядах