бесконечные и тяжелые как товарный состав, грохочущий грубым железом в темноте брянской глуши. От бездны отчаяния его спасала повседневная рутина, лишающая остроты мыслей и чувств. Тягучая, повторяющаяся изо дня в день невыразительная и ничем не примечательная реальность казалось, сглаживала все углы, постепенно стирая из памяти воспоминания об амбициях и вселенского масштаба планах на жизнь, словно редактируя, очищая от шелухи наносного и надуманного человеческую суть, которая какое-то время прикрывалась гордым и высоким словом «человек», но теперь, проиграв в борьбе за выживание, сузилась и оказалась втиснутой в пространство торгового ларька. В какой-то момент даже начало казаться что так и должно быть, что это и есть подлинное предназначение Константина, а все остальное было просто сон и фантазии. Трудно было сказать было ли от этих мыслей легче, или наоборот, но скорее всего от них было никак. Так же, как и от всего остального. Все было просто потому что оно было и думать здесь не о чем.
Втянувшись в рабочие будни, Константин не заметил, как у него появились новые знакомые, которые иногда приглашали его в съемные квартиры, где после того как закончится рабочий день можно было открутить крышку с запотевшей бутылки водки и раствориться в пьяной эйфории эфемерного суррогата счастья. Навряд ли Константин смог бы вспомнить, когда и с чего это вдруг, в среде своих новых знакомых он оказался востребован как художник. Время от времени стали появляться возможность реализовать свой творческий потенциал в процессе раскраски мерседесов хохломой. Константин не углублялся в размышления об эстетическом аспекте того что получалось в итоге сосредоточившись на исполнительском мастерстве. Важно было то что это приносило дополнительный заработок, что в его положении сложно было переоценить. Вскоре спектр реализации художественных способностей расширился, и он стал браться за выполнение эскизов для татуировок. Почему-то особо запомнилась одна. По задумке это была все та же хохлома, но теперь выполненная на теле человека. Константин не запомнил его имени, но это был один из хозяев расписанного ранее им мерседеса, владелец которого решил не останавливаться на придании русского колорита бездушному немецкому железу и поддержать эстетический концепт своим собственным телом. Через некоторое время, когда заказ был исполнен, Константина пригласили в баню, чтобы он смог «реально заценить» свою работу. Зрелище было на самом деле впечатляющее. На ум приходили сразу две ассоциации. Первая из них была очень странная. Могло показаться что обладатель замысловатого узора сначала был одет в спортивную форму, изготовленную фирмой Боско для российских олимпийских спортсменов, но потом сняв ее, он умудрился сохранить оформление на своем теле самым чудесным и совершенно непонятным образом. Вторая ассоциация, приходящая на ум это, было тело индейца лесов амазонки. И в первом и втором случае все дело портило абсолютная