в записке, оставленной на столе. После того как Константин взял ее и машинально прочитав сел на край аккуратно застеленной кровати, он еще долго сидел совершенно неподвижно, почти не моргая глядя перед собой зацепившись взглядом за оторванный клочок обоев на стене напротив. Прочитанное им на клочке бумаге не стало для него неожиданностью так же, как и увольнение с работы до этого. Все это было продолжением неизбежной расплаты за слабость, безответственность и нежелание думать о том, что должно произойти. Ирина сообщала ему в своем послании, что она уходит, потому так больше не может терпеть, что они совершенно чужие люди и у их отношений нет будущего. В отличие от их дочери, которая достойна лучшей участи, должна получить хорошее образование и приличный уровень жизни, и что все это навряд ли возможно с таким отцом как он.
Невозможно представить, чтобы кому-то еще было когда-либо так же плохо как чувствовал себя Константин в данный момент. Он просто умирал от того насколько он несчастен, от невозможной жалости к себе, от всего что накапливалось и спрессовывалось в течении долгого времени пока наконец не сошлось в единый ком страдания и боли в который он превратился сейчас.
Спустя несколько часов, когда тишина и пустота вокруг начали становится привычными, а внутри осталась только бескрайняя и жгучая жалость к себе, настало время обратиться к богам, которые прощают все. Дома еще оставались некоторые финансовые резервы из честно заработанного и Константин, собравшись с силами отправился в ближайший магазин где продавали алкоголь.
Дальнейшие несколько недель потонули в беспрерывном алкогольном угаре. Спиртное не могло заглушить боль терзавшую Константина, но при некотором упорстве, оно даровало забвение в тяжелом и непродолжительном пьяном сне. После чего очнувшись с головной болью, не дожидаясь, когда душевные страдания, помноженные на общее похмелье, завладеют его телом и душой в полной мере, Константин, еще не успев открыть глаза тут же начинал, а точнее продолжал пить. В итоге он достиг некой точки, когда ему начало казаться что на самом деле все не так уж и плохо, что все наконец встало на свои места, он теперь совершенно свободен и волен делать что угодно, не оглядываясь на нужды семьи или еще кого-либо. Он достал подрамники с натянутыми холстами, которые давно пылились за шкафами, краски и кисти с антресоли и решил полностью отдаться творческому процессу. Константин вспомнил незаконченный цикл про людей с квадратными головами и решил со всей возможной страстью и мастерством, которые по его представлению должны были под давлением невыносимой душевной боли обрести особую силу, вложить в новую работу потрясающий по своей глубине смысл, способный подарить грядущим поколениям бесценные откровения. Очнувшись на следующий день от очередного тяжелого пьяного сна, он, сделав несколько глотков прямо из горла недопитой вчера бутылки водки