накинул свой потрепанный плащ и, выходя, так хлопнул дверью, что бумаги со стола служки разлетелись по всей комнате.
Весна в этом году не торопилась вступать в свои права и кое – где до сих пор лежали комья грязного колючего снега. Город весь окутался водяной пылью, и казалось, стены домов никогда не просохнут. Эрик успел порядком промочить ноги и дрожал в своем тонком плаще. Когда осталось отнести бумаги последнему адресату, у бедняги уже зуб на зуб не попадал от холода. Желание согреться и перекусить преследовало шевалье больше двух часов. На беду, он оказался в самой богатой части города и рассчитывать на скромный трактир не приходилось. Лоран тоскливо пересчитал монеты – видно, придется выбирать между повозкой и едой. Он подошел к нарядному заведению господина Танердье. Едва ли можно получить щедрый стол с такими деньгами в этом месте, но, право же, он упадет без сил посреди дороги, если не выпьет горячего и не согреется.
Эрик вздохнул и вошел внутрь. Ах, какое чудесное тепло царило в огромном зале! Запах блюд щекотал ноздри и кружил голову. Шевалье торопливо присел в углу и снял шляпу, что насквозь пропиталась водой.
Служанка нехотя подошла к новому гостю и грубо пробормотала:
– Хозяин не разрешает сидеть в трактире всем подряд и не подает милостыню.
Лоран стиснул зубы, желваки так и заходили на его лице.
– Принеси подогретого вина и кусок сыру, да шевелись, у меня много дел. – Прошипел он, давясь от злости и кинув монеты на стол.
Служанка пожала плечами, брезгливо поглядывая на старую шляпу, с которой успела накапать целая лужица, и неторопливо скрылась за дверью кухни. Шевалье огляделся – чуть поодаль, за самым большим столом расположилась компания молодых господ. Двое слуг беспрестанно подносили новые блюда и кувшины с вином, угодливо исполняя каждое приказание. Сеньоры вальяжно развалились на стульях и говорили громко, вовсе не заботясь, что их речь слышна всем.
– Вообразите, господа, – пискляво произнес молодой барон Обен Моруа. – Отец приказал доставить повара из Парижа! Мы прогнали взашей уже троих, вы же знаете, что я обладаю тонким вкусом и не собираюсь терпеть бездарного дурака, что готовит месиво словно для скота. В нашей семье понимаю толк в изысканной кухне лишь я, да мой зять Коломбан. Остальные не могут отличить капустный суп от крема из спаржи! Стал бы я тащиться в такую мерзкую погоду по размокшей дороге, но в этом городишке папаша Танердье, пожалуй, единственный, кто может более – менее сносно приготовить, особенно артишоки в масле и баранью ногу.
– Ох, наш забавный толстячок, – хихикнул развязный юноша с глуповатым лицом, что сидел по правую руку от барона. – Как ты можешь весь день думать только о еде? Должно быть, тебя совсем не волнуют хорошенькие девицы.
– Оставь, Кристоф! Ты не лучше меня! – Обиженно пробурчал Обен. – Где бы мы ни появились, ты тотчас шныряешь глазами и выискиваешь продажных