.

Ульяшов, всем, всегда, везде и говорю: нет ничего лучше военной музыки. Нашей, конечно, военной музыки! – предупредительно подняв указательный палец, продолжает повествовать воспитательный полковник. – Она сильно мужскую кровь разгоняет! Не хуже той водки. Русской водки, конечно, понимаешь. «Московской», «Столичной»… Да! Гхе-гхым-м-м… Особенно я люблю этот вот марш: вступление в наш Будапешт. О-о! Там, тарльям, тарльям, та-та-та!.. И другие марши тоже. Эх, товарищ дирижёр, разбередил душу… Ну-ка, вжарь-ка ещё разочек. Давайте, ребятки, давайте, разверните нам его, покажите…

      И вновь взрывается фейерверк звуков, упорядоченно нацеленных на высокий патриотический лад.

      Полковник стоит, полуприкрыв глаза, выпрямившись, как Наполеон перед проходящими войсками, впитывая энергию марша, гордясь ею, собой… и гости так же.

      Звенят тарелки… Бухает барабан… Тонкую нить темы ведут то трубы, то кларнеты, перебрасываясь музыкальными фразами с нежно пиликающими флейтами. Их, вовремя подчеркивая, дружно подпирают агрессивные тромбоны. Туба-бас внушительно убеждает, бу-бухает звуками, словно паровой молот. Сыплет прерывистой дробью малый барабан, гордясь прямолинейности силы своего брата – большого барабана. Не отстают, выводят свою партию загогулистые раковины валторн. Тут же и мягко звучащие баритоны… А об альтушках и говорить нечего, они всегда на месте, ис-та, ис-та… как тут и были. Да и как без них? Марш, меж тем, летит!.. Звенит тетивой приятно пощипываемых нервов! Гремит гусеницами невидимых танков… Многоголосым ором маршевых солдатских колонн в сто двадцать шагов в минуту. Тик в так! Как положено. Пробивает музыка… Ох, как пробивает! Слышите?! Прямо до основания пробивает, до… Но заканчивается. Гаснет… сверкая ещё отсветами в глазах слушателей, звуча в ушах, отзываясь в руках, ногах, в…

      – Ух-х!.. Вот уж мощь, так мощь! – сжимая кулак, полковник восхищённо трясёт ими перед собой. – Как сто тысяч вольт прошибает! Ага!.. Великое это дело, понимаешь, музыка… великое. Молодцы, музыканты, молодцы! Не зря хлеб едите, я скажу, не зря. Спасибо, сынки, спасибо. – Поочередно жмет руки сидящих в первом ряду музыкантов. – Спасибо, старшина, спасибо, товарищ подполковник, порадовали душу. Правильно я говорю, нет? – Это вопрос к гостям.

      – Да-да, здорово! – в голос соглашаются они.

      – Отличная музыка.

      – Хорошо звучит. Прошибает!

      – Еще бы!.. – улыбается полковник. – Еще ка-ак звучит! Молодцы, в общем!.. Ну ладно, ладно, потешили душу. Потешили. Гхе-кхым, – прокашливается. – Мы что зашли-то… – предупредительно быстро поднимает руки перед собой, давая музыкантам понять, что играть больше ему не надо, он о деле. – Тут есть одна чрезвычайно интересная новость для вас, господа музыканты…

      В классе повисает мертвая тишина. Люфт-пауза, можно сказать.

      Вытянувшиеся шеи и лица музыкантов, догадливо говорят о возможной какой подлянке, с внеочередным каким нарядом… Или другой какой проверкой. Действительно, что хорошего командование может придумать?! Ничего!

      – …К вам в оркестр,