Филимонов, – Семеновскому райотделу это ситуацию с раскрываемостью не улучшит. Когда в школе выпускные экзамены кончаются? – А Волков их досрочно сдал в связи с отъездом в офицерскую школу.
Так вот, Михалыч, такие вот дела, – Филимонов грустно смотрел на начальника райотдела милиции. – Конечно, если задействовать анализ ДНК, можно довести эти дела до суда.
– Да нет, пусть уж всё так останется. Этих сволочей я бы засадил, да папочка Старчук не даст марать память сыночка. Ну и, конечно, Волков… Говоришь, в офицеры подался. Вот пускай Родине и послужит. А висяки и глухари были и будут. – Неожиданно глаза начальника райотдела загорелись. – Слушай, Авдей Петрович, откомандировал бы ты мне этих твоих следоков на пару месяцев, а? Глядишь, у меня раскрываемость бы повысилась. Да и мои дармоеды увидят как работать следует.
– Застенчивый ты человек, Михалыч. Где позавтракал, туда и обедать норовишь. Ладно, поможем товарищам кочегарам.
– Это ты чего?
– А это фильм был такой «Волга-Волга».
А за два года до этого…
Следователь докладывал прокурору района: «Факты, конечно есть. Все признаки коллективного изнасилования. Да и по обстоятельствам дела можно понять, что справиться с таким физически развитым парнем как Волков, особенно когда он защищает любимую девушку, кому либо в одиночку вряд ли удалось бы.
– Ну, может быть какое-то холодное или там огнестрельное оружие…
– Судя по травмам Волкова у нападавших могли быть биты, но чтоб ножи или еще что-нибудь… Поговорить ни с Волковым ни Гордеевой не удалось. Как я ни пытался Волкова разговорить, ничего не вышло. С лица черный и, знаете, есть такое народное выражение «закаменел».
– Скорее всего это защитная реакция такая. Это пройдет. А Гордеева?
– Даже в палату не пустили. И то сказать, помимо всего прочего это еще и психическая травма страшная.
– Знаете Аверьянов, у меня почему-то такое ощущение, что вы что-то все-таки зацепили.
– Я и сам не знаю. Повесился одноклассник потерпевших Старчук Евгений. Записка непонятная, отдельные слова. Их много. В основном ругательства. Вот фотокопия.
– Неразборчиво, – прокурор достал лупу. – Писал явно в состоянии аффекта.
– Он повесился через два дня после этого события.
– А почему вы эти два события связываете?
– Соученики рассказали, что Старчук был влюблен в Гордееву, но без взаимности. Она много лет дружила с Волковым. А Старчук как-то выпивши сказал о Гордеевой, дескать, если не мне, то никому.
– Ну это всё разговоры. Их к делу не пришьешь.
– Вот и я то же самое говорю. А если принять версию об участии Старчука…
– Я тоже думаю, что Старчук все это организовал. А потом видно нервы не выдержали – все-таки не закоренелый бандит, а всего лишь мальчишка. Знаете что? Закрывайте это дело. Сделанного не воротишь. Старчука этого тоже не воскресишь. Доказательная база никакая.
– Может, подождать пока Волков отойдет, и тогда допросить.
– Не будем