к моему, без преувеличения, гениальному плану – зашевелился на своем ложе сокамерник, и я пожалела, что сердце у меня ушло не как у нормальных людей в пятки, а осталось судорожно биться где-то в районе желудка.
Огромная туша перевернулась, и ее обладатель разлепил сначала один глаз, потом, с неохотой, – второй. Заплывшее то ли от ожирения, то ли от вредности лицо выражало крайнюю степень сосредоточенности. Если бы я не знала, что в тюрьмах ни пить, ни просто выпить не дают, то подумала бы, что у несчастного похмелье.
Недоумение длилось недолго – заключенный не растерялся и дернулся вперед в надежде ухватить меня за руки. Цель оказалась живой – и в последний момент отпрянула в сторону. Над левым виском громилы из свежей тонкой царапины, впопыхах и случайно нанесенной стилетом, выступили багровые капельки.
– А-р-р! – только и издало неведомое чудовище.
Отсалютовав уже бывшему сокамернику, я с легкостью перебралась через размягчившуюся от переизбытка магии стену в соседнюю камеру, а затем в соседнюю от соседней… Стены, как ни в чем не бывало, срастались обратно за моей спиной, едва я пересекала очередную комнату. Сейчас важно было действовать быстро – мой новый знакомый тюремщик в любой момент мог узнать о моем «внезапном» исчезновении.
Камере на десятой я выдохлась окончательно. Так и хотелось улечься прямо тут, на холодном каменном полу, подтянуть ноги к подбородку и вздремнуть на пару суток. Но я быстро отогнала от себя навязчивое желание – усталость была первым признаком энергетического истощения, а это означало, что, чем скорее я отсюда выберусь, тем лучше.
Мне бы сейчас на кладбище – там энергии бери не хочу. Только вот прежде я как-то не задумывалась, что она может мне понадобиться в промышленных количествах. Кто бы мог представить, что по надгробным плитам я буду скучать больше, чем по дому родному!
Согнувшись пополам от усталости, я подошла к первой двери, с обратной стороны которой задвижка не была заперта. Задержала дыхание. Толкнула. Она открылась.
Три тысячи чертей на румбу! Так везет только тогда, когда мне грозит срочная и безвременная кончина!
Выйдя в коридор, с невозмутимым лицом, прихрамывая, я побрела к выходу. Сразу стало как-то скучно – уж больно быстро выбралась. Неинтересно играть, да и не играю я, честное слово, в такие детские игры.
Неожиданно с верхних этажей раздался отчаянный вопль, да такой резкий, что уши заложило.
Так, а теперь уже интереснее!
Выскочив за неохраняемые ворота королевской тюрьмы, я припустила что было духу в сторону Мертвой лощины. С самого детства мечтала побывать на королевском кладбище, да все как-то случая не представлялось и вероятность быть схваченной и отправленной в обезьянник меня не прельщала – зато после королевской тюрьмы можно считать, что я уже прошла и огонь, и воду, и каменные стены, пропитанные антимагическим составом.
Уже сгущались сумерки, и я особо не волновалась, что за мной отправят погоню. Нет, отправить-то отправят, но в какую