убрала упавшую на лицо принца прядь волос и взглянула на попугая. Ему, кажется, вопрос о вечной жизни показался очень даже интересным.
– У него не будет души. Это раз. – Я загнула первый палец. – А это значит, что он не будет испытывать никаких человеческих эмоций. Ни голода, ни страха, ни боли – ничего. Во-вторых, – я загнула второй палец, – ему все время будет казаться, что кто-то зовет его обратно, и это будет бесить так, что очень даже вероятно, что он сам вскоре наложит на себя руки. И в-третьих, чтобы его по-настоящему оживить, потребуется не один некромант, а как минимум десять. Сам понимаешь, на всех островах едва ли сыщется десяток некромантов, желающих мне помочь. Да, и, в-четвертых, я совсем не горю желанием возвращать этого принца к жизни.
От моей занудной лекции попугай заметно помрачнел.
– Скучные вы, некр-романты, – заключил он и упорхнул.
Я тем временем подогнала огонек поближе к мертвому бледному телу. За три дня принц не успел бы испортиться, даже если бы очень захотел.
Навряд ли моему новому другу в ближайшее время понадобится погребальная рубашка, так что я без зазрения совести легким движением разорвала ее по швам. Податливый драконий шелк бесшумно разошелся, словно это была не ткань, а тонкая паутина.
Мысленно я попросила Посейдона, чтобы, когда умру, меня похоронили в такой же рубашке.
Резкими и частыми движениями я принялась нащупывать на груди принца точки, в которых у обычного человека происходит сплетение души. Осторожно надавив на очередной участок тела, почувствовала как кожа начала теплеть.
Впервые в жизни, забирая у мертвеца смерть, я немного смутилась. Конечно, много чего творя, я повидала всякого, но обычно моими жертвам были иссушенные трупы или рассыпавшиеся скелеты. Еще никогда в моих руках не было столь прекрасного тела, которое так сильно походило на живое, что невозможно было представить, что это не так. Казалось, будто мужчина прилег на секундочку, чтобы вздремнуть, и вот-вот проснется.
Слова древнего заклинания, слетавшие с моих губ, наверное, по звучанию больше напоминали молитву. Напряженную, отчаянную, бешеную.
– Deat vivit… – прошептала я первые слова.
Постепенно кожа под подушечками моих пальцев стала настолько горячей, что захотелось отдернуть руки. Но ритуал необходимо было завершить, и я сдержала мимолетный порыв.
В полуобморочном состоянии я чертила угольком на груди принца корявые руны. Хорошо еще, что труп не совсем свежий, а то от обилия хлынувшей в кровь энергии я бы точно потеряла рассудок.
Произнося последние слова заклинания, я уже не чувствовала под ногами землю. Покачнулась – и, обессиленная, свалилась прямо на мертвого Пера Четвертого, который в это мгновение пошевелился и шумно втянул носом воздух. Я почувствовала, как ходуном заходили его легкие, потекла по венам кровь.
Наставник предупреждал меня, что от избытка мертвой энергии и самой можно умереть. Что ж, не такая уж мучительная кончина – только вот больно нелепая, после того, что я уже успела пережить за