Если хват удавался, можно было терпеть удары, сколько можно. А когда кровь сразу хлещет, обидно делается и в горле будто литровая банка застряла – не до драки уже. И не до победы. Потому что какая победа, если несправедливости такие.
Теперь получается, я всех опозорил. Потому что слабак и необученный. А как станешь обученным, если не учит никто? Наоборот, говорят – не дерись, решай словами, а не кулаками, – а потом тебя же виноватым выставляют.
– Раскис опять, – сказал Витальтолич. – Ну-ка встал. Встал быстро, я сказал. Вот так. Ты пацан или не пацан?
– Я Артур, – сказал я, сдерживаясь.
– Это второй вопрос, хотя имя хорошее. Как бы королевское даже. Рыцарь, король, а простых вещей не умеешь. Ладно, научим.
– Ну да, – сказал я.
Драться в пионерлагере нас еще не учили. Флагом и галстуками, ага.
– Не веришь, – отметил Витальтолич. – А ведь научу. На что спорим?
Ни на что я спорить не стал. И очень правильно сделал.
6. Линейное уравнение
– Так, хорошо, – кисло сказала Ольга Игоревна, разглядывая наш неровный строй. Старший воспитатель, как всегда, малость задыхалась, и тушь на ее ресницах была с комочками, так что мне все время хотелось зажмуриться и потереть собственный глаз. – Марданов, спасибо, что кепку снял. Так. А ты почему без галстука?
Серый буркнул и отвернулся.
– Громче, – скомандовала Игоревна.
Сергей опустил голову еще ниже и буркнул примерно то же самое. Я ни слова не понял, но Ольга Игоревна что-то разобрала.
– Что значит «сжег»? Ты вообще в своем?.. Виталий Анатольевич… Так. Где галстук?
Серый вяло провел по карману шорт.
– Как ты вообще смеешь его в карман совать? Забыл, что он символизирует? Марданов, я тебя спрашиваю, кажется.
Серый зло посмотрел на воспитательницу и снова уронил голову. Лицо у него стало совсем красным.
– Как всегда: у всех всё нормально, и у малышей, и у старших, только третий отряд выкаблучивается – и это в первый же день! Что, Виталий Анатольевич?
– Второй, – четко повторил Витальтолич, не вынимая рук из тесных кармашков джинсовых шорт. Он стоял в паре метров и внимательно рассматривал полосатую от теней аллею, уходящую сквозь дикий парк к обрыву над морем.
Девчонки хихикнули. Игоревна на секунду закатила глаза, помотала головой, вздохнула и шагнула к Серому.
– Давай-ка сюда галстук. Поживей, и не надо изображать из себя умирающего лебедя.
Серый протянул ей красный комочек. Он, наверное, старался, как мог, когда складывал, но пока бегал и пока вытягивал из кармана, аккуратность куда-то подевалась.
Игоревна проткнула Серого взглядом, встряхнула галстук, как майку после стирки, и уставилась на коричневый след утюга, будто выкусивший ломоть из широкого алого угла.
– Как же ты так, – сказала она наконец растерянно и почти человеческим тоном.
Серый дернул плечом. Тощий, очень коротко стриженный пацан – Айдар, кажется, – громко сказал:
– Да он семьдесят пять копеек стоит, новый купить, и все