трижды отец, – объявил Жакмор.
– Тройняшки? – удивился Ангель.
– Двойняшки и один отдельно, – уточнил Жакмор. – Он вышел вслед за ними. Это признак сильной личности.
– А как она? – спросил Ангель.
– С ней все хорошо, – сказал Жакмор. – Скоро вы сможете ее увидеть.
– Она очень злится на меня. Даже заперла, – сказал Ангель. – Хотите что-нибудь выпить? – предложил он приличия ради и с трудом поднялся.
– Спасибо, – поблагодарил Жакмор. – Не сейчас.
– А вы здесь какими судьбами? – спросил Ангель. – Приехали к нам отдохнуть?
– Да, – ответил Жакмор. – Думаю, мне у вас будет неплохо, раз вы сами предлагаете.
– Нам просто повезло, что вы оказались рядом, – сказал Ангель.
– А врача здесь нет? – поинтересовался Жакмор.
– Меня заперли, – пояснил Ангель. – Я не мог ничего сделать. Всем должна была заниматься девушка с фермы. Она такая отзывчивая.
– А-а… – протянул Жакмор.
Они замолчали. Жакмор почесал бороду растопыренной пятерней. Его голубые глаза блестели на солнце, заплывшем в комнату. Ангель внимательно рассматривал гостя. Психиатр был одет в костюм из очень мягкой черной ткани – облегающие брюки со штрипками и длинную, зауженную в плечах куртку, застегнутую до подбородка. Черным лаком отливали кожаные сандалии, а в проруби воротника плескались лиловые воланы сатиновой сорочки. Психиатр был безумно прост.
– Я рад, что вы здесь останетесь, – произнес Ангель.
– Теперь можете зайти к жене, – предложил психиатр.
VI
Клементина не двигалась. Она лежала на кровати, уставившись в потолок. Два младенца – справа, третий – слева.
Сиделка уже прибрала в комнате. Солнце беззвучно переливалось через подоконник; окно было открыто.
– Завтра нужно будет отнять их от груди, – сказал Жакмор. – Не может же она кормить сразу троих, а так получится быстрее, и она сохранит красивую грудь.
Клементина зашевелилась, повернула голову и метнула в их сторону колючий взгляд.
– Я буду кормить их сама. Всех троих. И это не испортит мою грудь. А если испортит, то тем лучше. Во всяком случае, у меня больше нет желания нравиться кому бы то ни было.
Ангель подошел поближе, протянул руку, чтобы погладить ее, но она резко отстранилась.
– Хватит, – отрезала она. – Я не хочу начинать все сначала.
– Послушай, – прошептал Ангель.
– Уходи, – устало произнесла она. – Я не хочу тебя видеть. Мне было очень больно.
– Тебе не лучше? – спросил Ангель. – Смотри… Живот, который тебе так мешал… У тебя его больше нет.
– Вас перетянули пеленкой, – добавил Жакмор, – когда подниметесь, и следа не останется.
Клементина напряглась и чуть приподнялась. Она заговорила низким свистящим голосом:
– Значит, я должна чувствовать себя лучше, да?.. Ага… вот так, сразу… с разорванным животом… с перекошенным позвоночником… с развороченной поясницей… со