В двадцать восьмой раз? К сожалению, я знаю наизусть каждую строчку обожаемого романа! Смотреть ужасную рекламу, которую иногда прерывают телевизионными передачами? Или поднадоевшие видеокассеты? Только не это! Ах да, нашла себе небольшое дельце: вынесу-ка я мусор.
Рванув на себя неуклюжую дверь, я выпала в коридор и, мурлыкая под нос попсовую песенку, помчалась к вечно голодному мусоропроводу.
– А-а-а! – заорала я, роняя пластиковый пакет с объедками на чисто выметенный пол лестницы. – А-а-а!
– Что случилось? – повыбегали на мой крик озадаченные соседи. – В чем дело?
Осторожно открыв глаза, я уставилась себе под ноги, Около них, раскинув руки в птичьем полете, лежала окровавленная Элеонора Ивановна.
В унылом казенном доме мужественный мужчина восседал возле растерянной свидетельницы и нудно задавал одни и те же вопросы: когда в последний раз видела потерпевшую, о чем потерпевшая говорила, что потерпевшая собиралась делать вчера вечером, с кем потерпевшая встречалась и какую принимала пищу. О слове «тавтология» господин следователь, видимо, не имел ни малейшего понятия.
Я примостилась напротив непроницаемого потока непростительно дружных солнечных лучиков и, отчаянно щурясь, мечтала как можно быстрее уйти с места изощренной пытки. О том, что Элеонора Ивановна мертва, думать не хотелось.
– Почему вы молчите, Алиса Михайловна? – обиделся мент, нехотя ставя автограф на мой пропуск.
Я неприлично зевнула. Бессонная ночь, полная незабываемых впечатлений, сказалась на моем внешнем облике: мадам Смирнова постарела лет на десять.
– До свидания, – вздохнул страж порядка и тоже сладко зевнул, – приходите завтра.
– Всенепременно, – радостно закивала я, – с неимоверным удовольствием.
– Кстати, я не представился, – неожиданно припомнил забывчивый капитан милиции, – Виктор Александрович Куприн, прошу любить и жаловать.
И он почтительно встал с места, провожая меня восхищенным взглядом.
А дома отсутствующую хозяйку осуждающе ждали вечно несытые рты.
– Хочу кушать! – требовал Альф, грациозно приподнимаясь на задние лапки.
– Котик проголодался, да и я тоже, – терлась о ноги хитрая Маргарита.
– Помоги собрать на стол, – попросила я Карлоса, сидевшего в позе великого мыслителя, – а я сварю пельмени.
– Мы будем есть их с «Кальве»? – ужаснулся Жемчужный и осторожно пощупал голову.
– С кем? – подскочил раздосадованный котяра. – Мы его не приглашали!
– В чем дело? – надевая цветастый фартук, удивилась я.
– От «Кальве» растут рога! – расстроился невежественный элементал. – Домовым не пристало носить козлиные украшения, как подавляющему большинству мужчин.
– Ерунда! – бесцеремонно встряла Марго. – Насмотрелся глупой рекламы!
– В любом случае, от этого подозрительного майонеза начинаются глюки, – не сдавался Карл Жанович. –