Нильса и его ответы королевской дочери тоже все знают. Только нет у Хрольва Ясного ни предка такого, ни родича.
– Ларс, раны от когтей горгульи я теперь узнаю безошибочно.
– Да я не о том! Хотя и об этом тоже. Все думали, что они не принадлежат нашему миру…
– А про хлыну думают, что она есть, а на самом деле нет?
– Слушай, Хельга, а может она один раз наедается, а потом на двадцать лет в спячку впадает?
– Фунс ее знает. Ларс, ты ж наверняка хроники смотреть будешь. Скажешь, если найдешь чего-нибудь. Или не найдешь.
– Надо еще старого Пера спросить. Он же дольше всех в городе живет, должен знать. Я пойду?
– Иди, хронист, иди.
Заметки на полях
Вошедший в комнату Оле тяжело опустился на табурет.
– Плохие дела, Хельга.
– Что случилось?
– Не допросишь ты их уже. В камере лежанки стоят каменные, ну ты знаешь. Они с одной тюфяк сняли и с двух сторон об углы. Холодные уже. Крови натекло, много…
Нож, вывернувшись из пальцев Хельги, упал на стол, ударившись о лезвие другого. Звук был совсем тихий, но главный прознатчик Гехта и капитан стражи невольно взглянули на ножи. Совсем обычные, с широким лезвием и ухватистой рукоятью, годные и в доме, и в дороге, кузнецы продают такие не спрашивая, зачем понадобился. Только у обоих на рукоятях прямо под странным отверстием на перекрестье вырезано изображение дракона.
Глава 3
Посреди двора Оле Сван плясал с двумя клинками. Он то двигался медленно, словно нехотя, и стражнические палаши замирали в его руках, а то вдруг начинал стремительно вертеться, подскакивать, припадать к земле, и острые боевые клинки сходились и расходились, мелькали в опасной близости от обнаженного торса Свана, хищно устремлялись вперед, неся гибель воображаемому противнику. Они не казались чем-то самостоятельным, отдельным от Оле, нет, они принадлежали его телу как… как когти Дракона, черного воина Троппера или беспощадного Дода. И потому, наверное, было в пляске Свана нечто нечеловеческое, запретное, пугающее и завораживающее.
Оле взмыл вверх, согнув в колене одну ногу, и резко, на выдохе, опустил оба палаша. Враг, кем бы он ни был, повержен.
Теперь Сван стоял расслабленно, уперев палаши в носки сапог и, запрокинув голову, мечтательно смотрел на небо. Может быть, мне удастся проскочить в дом незамеченным?
Я уже взялся за дверную ручку, когда сзади раздалось ласковое:
– Ларс, а Ларс.
Пришлось сигать вбок прямо через огородку крыльца.
Взгляд торопливо обежал двор – чем защищаться? Но сегодня Оле решил проявить милосердие и бросил мне один из своих палашей. Не заботясь о том, смогу ли я его поймать.
Можно было бы сказать, что я прыгнул за оружием как барс, но житель заснеженных гор существо ловкое и грациозное. Зато Сван точно лез разъяренным медведем. На этот раз он не стал начинать поединок всякими уловками и хитростями, а отмахивал простую «снежинку» – по два удара с разных