Кавказскую и штаб Главнокомандующего соответственно. Теперь оставалось лишь организовать засаду у «почтового ящика» и взять агента на закладке донесения…
Вечером следующего дня – в полночь по времени ЧК – старший группы засады положил на стол Председателя огрызок старой обувной стельки, между слоями которой был заложен измызганный листок бумаги.
– Это, что: взамен агента? – недобро усмехнулся Председатель.
Старший группы посопел носом.
– Мы устроились подальше от тайника, чтобы он нас не заметил…
– А в результате сами не заметили его! «Устроились» они! – возмутился Председатель.
– Никак нет, товарищ Председатель: заметили! Но решили не обнаруживать себя!
Председатель беспомощно развёл руками: с кем приходится работать!
– Ладно, можете быть свободны.
Он с досадой махнул рукой на дверь.
Оставшись один, Председатель развернул бумажку. Прочитав написанное, он выкатил глаза и слегка отвесил челюсть. Видимо, одного дубля ему показалось мало – и он перечитал ещё раз. Потом ещё раз.
И только после этого в изнеможении откинулся на спинку кресла.
Для такой реакции – тем более, в отсутствие подчинённых – он имел все основания. Ведь текст записки гласил:
«В … (зачёркнуто) армию шлют капитана-бомбиста. Армию уточняю. Фамилию вспоминаю. «Чекист».
– Или этот «Чекист» – круглый идиот, или он меня «расколол»…
Главный чекист Украины был сейчас так же далёк от разгадки, как и прежде…
…Прибыв в дивизию, Михаил Николаевич облегчённо вздохнул: тут ещё только готовились к наступлению. И подготовка находилась в самом начале. Поэтому он сразу же окунулся в водоворот неотложных дел. Ну, то есть, определил места дислокации злачных заведений, возобновил или же свёл знакомство с офицерами штаба и прочими достойными воинами, зарекомендовавшими себя в боях с «зелёным змием» и в штурмах женских крепостей. Это не составило особого труда: слава о подвигах доблестного штабс-капитана опередила его и здесь.
Кроме того, многих офицеров он знал не только по «германской», но ещё по училищу, а некоторых – даже по кадетскому корпусу. Поэтому на «внедрение в среду» Михаил Николаевич потратил самое большее два дня. Точнее – двое суток: «операция по внедрению» с неизменным ассортиментом шампанского, коньяка и девочек затягивалась далеко за полночь. На третьи сутки Михаил Николаевич был «в доску своим» не только на штабных, но и на всех полковых гульбищах и попойках.
С подобными темпами знакомства наличных денег ему хватило лишь на неделю. На его счастье, «Нумизмат» не замедлил с переездом, и кредитование возобновилось. Сам же «Нумизмат» с головой окунулся в столь любезный его сердцу мир наживы, спекуляции и ростовщичества, каковой он предпочитал корректно именовать частным предпринимательством.
Получив вспомоществование,