«развернулся» – ну, то есть, обнаглел – что расширил границы подконтрольной ему территории почти до рубежей анархистского Валяй-Поля. Все поезда, следовавшие из Ростова в направлении Красильникова и далее, становились его добычей «по умолчанию».
В одном из таких поездов в начале июня и ехал «капитан» Концов: в Ростове ни Главнокомандующего, ни его штаба не оказалось. И тогда несостоявшийся диверсант, в нарушение всяких правил конспирации, «отбил» в Киев телеграмму следующего содержания: «Дядю не встретил зпт еду поиски тчк». После чего он решительно направился в Екатеринослав, где, по слухам, и должна была обосноваться Ставка Иван Антоныча. Концов считал себя человеком долга. Потому, что он должен был получить орден и кресло.
Но на второй день пути обитатели поезда имели сомнительное удовольствие личного знакомства с «вольной армией батьки Дьявола». Подавляющее большинство их после непродолжительной дискуссии на тему «Кошелёк – или жизнь» предпочло второе. В порядке «добровольного обмена ценностями» это большинство сочло возможным расстаться с кошельком, а заодно и прочим обременительным в дороге имуществом, как то чемоданы, баулы, сундучки и даже избыточные в жаркую погоду меха и кожи.
Но в одном из вагонов оказался человек – один-единственный такой – который не захотел расставаться с новенькими хромовыми сапогами. Этим человеком был капитан Концов. И когда ворвавшиеся в купе бородатые «воители за народ» заорали: «Руки у гору!» и «Сымай чоботы!», Павел Андреич поступил вопреки общему мнению. Под испуганные взоры своих попутчиков – ротмистра Дулина и поручика Дубицкого, мгновенно выполнивших обе команды – он бесстрашно ринулся на захватчиков. Он – раз одному! Раз – другому! Раз – третьему! Раз – четвёртому! Раз…
И тут на него навалились, как впоследствии утверждал сам Павел Андреич, не менее двадцати негодяев. Вопрос о том, как они все смогли уместиться там, благоразумно опускался. Павел Андреич отбивался, как лев, оказательством чему были несколько сломанных носов и челюстей, не говоря уже о многочисленных синяках на лицах «дьяволовцев».
Как ни сопротивлялся Павел Андреич, но двадцать негодяев – это чуть ли не пять негодяев. И, в конце концов, его скрутили. В этом негодяям весьма деятельно – правда, не по своему хотению, а по «настоятельной просьбе» негодяев – пособляли ротмистр с поручиком. Это, увы, не дало им никаких льгот при их собственной «упаковке».
В знак особого восхищения мужеством отважного офицера «повстанцы» даже хотели произвести расчёт за сапоги непосредственно в вагоне. Но уж больно хорош был на капитане новенький, с иголочки, мундир, который пришлось бы в таком случае испортить дырочками и трудно выводимыми пятнами!
Вскоре насыпь была заставлена движимым имуществом, в том числе, и женщинами половозрелого возраста, «упрошенными» дьяволовцами «остаться погостить». Почувствовав