Срывалась перспективная сделка, сулящая изрядный доход – и, вздохнув, «Чекист» отправился «за правдой» к Председателю ВУЧека. Однако тот, сославшись на отсутствие «дополнительных мощностей», а также на свою исключительную занятость, посоветовал ему проявлять большую самостоятельность в оперативных вопросах.
Недоумевая в рамках дозволенного статусом, «Чекист» развёл руками.
– На дому, что ли, хранить их?!
– Думайте сами… Вам поручено это дело – вот и решайте. Сами.
Председатель отвечал рассеянно, едва вникая в существо вопроса. Он был занят нешуточным делом: готовил информацию для печати о результатах работы Чека за отчётный период. В последнее время участилась критика на отсутствие гласности в её деятельности – вот он и решил «огласить» весь список «приведённых в исполнение».
– Как «думайте сами»? – растерялся «Чекист»: он ведь был «по другой части». – А…
– Ладно, оставьте рапорт: я рассмотрю… потом.
– Как «потом»?! А куда же я…
Но Председатель, уже не слушая его, лишь махнул рукой в сторону двери. Не ожидавший такого «недопонимания значимости», «Чекист» ещё некоторое время громко сопел носом, стараясь привлечь внимание начальстава к своей персоне и её вопросу. Но начальство и не думало откликаться на этот «крик души посредством сопения носом». А посему незадачливому ходатаю не оставалось ничего другого, как удручённо почесать затылок и удалиться.
– И здесь – то же самое!
Уже находясь в коридоре, Козлов огорчённо констатировал поразительное сходство «красных» и «белых» бюрократов.
– Что ж, придётся действовать на свой страх и риск…
И на этот раз «Чекист» остался верен себе, решив не думать, а действовать. Что же касается формулировки «на свой страх и риск», то он мог её и не озвучивать: иначе он и не умел…
Глава двенадцатая
Жора Лбов, мальчик – хотя, какой мальчик: половозрелый юноша шестнадцати с половиной лет! – ехал в том же поезде, что и капитан Концов «сотоварищи». Как и все, кому не повезло меньше остальных, он стал свидетелем «плюрализма мнений» в лице «вольной армии батьки Дьявола». Не меньше остальных его впечатлила и последовавшая за этим экспроприация имущества пассажиров, а также приватизация, возможно, с дальнейшим обобществлением, дюжины особей женского пола.
Сам Жора претерпел всего лишь нравственный ущерб от лицезрения неблагородных физиономий «борцов за народ». Его жалкая котомка с остатками нехитрой снеди и сменой белья не вызвала энтузиазма ни у одного экспроприатора. Поэтому, когда поезду было дозволено продолжить путь, Жора лишь проводил сочувственным взглядом вполне материальные трофеи «борцов за идею».
Беспокоиться о ком-то ещё, кроме себя, ему, по счастью, не было нужды: он ехал один. Ехал к своему папе Сергей Палычу Лбову, полковнику Волонтёрской армии, который должен был ожидать их вместе с мамой