не понял. Или не захотел понять.
– И, тем не менее, я считаю, что подмена письма имела… то есть могла… то есть имела место! И это – дело рук вражеского агента, работающего у нас в штабе!
Уже заходя в тыл полковнику, командующий замер на полпути.
– ???
От изумления Владимир Зиновьич лишился дара речи. Даже – «русской разговорной». Чуркин сдвинул каблуки, параллельно работая головой. По линии кивка.
– Да, Ваше превосходительство: у нас в штабе работает «красный» шпион! Усиков ехал с секретной миссией, о которой никто знать не мог! Не мог – и, тем не менее, знал! Я прихожу к единственному выводу… То есть, у меня есть все основания.…
– У меня тоже есть все основания!
Командующий не позволил торжествам Чуркина затянуться. Хотя бы – на лице начальника контрразведки.
– ….
Недоумению полковника активно подработала его отвисшая челюсть.
– Вы правильно меня поняли, господин полковник: у меня есть все основания принять Вашу отставку!
– ???
Чуркин моментально сообразил, что взгляд не уместен – и заменил его… нет, не голосом: криком души:
– За что?!
– «За что?»
Командующий был настолько выразителен, что полковник лишь последним усилием воли удержал при себе «отходы производства». Обратный вариант был бы тем более обидным, поскольку командующий неожиданно смягчился.
– А знаете, полковник: я, пожалуй, соглашусь с Вами.
Чуркин уже собрался перевести дух – но не успел.
– За одним, маленьким, таким, исключением.
Полковник как-то сразу догадался: маленькое исключение сулило большие неприятности. И он не ошибся: лицо командующего расплылось от удовольствия – в предвкушении «обеда».
– Дело в том, что о поездке Усикова знали все офицеры штаба, присутствовавшие на пирушке! На пирушке в честь отбытия капитана «с секретной миссией»! И, если мне не изменяет память, Вы, полковник, не только были там, но и произнесли тост за успех миссии своего помощника?
Чуркин начал убывать в прострацию: так удачно всё складывалось – и вдруг такой пассаж! И как он мог забыть об этой чёртовой вечеринке? Сюжет, достойный фельетона!
– Именно так и было!
– ???
Кобылевский ожидал явно не такой реакции. Неужели Чуркин, в кои-то веки, «шёл сдаваться»?! Или у него на уме что-то другое?
– Именно так и было, Ваше превосходительство!
Полковника буквально распирало от чувств. И даже то, что его давно уже распёрло от хорошей жизни, не помешало командующему отметить этот любопытный факт.
– Что «именно»?
– Один из них – и есть «красный» шпион!
– Кто?!
– Один из этих собутыльников!
– …
Это Кобылевский вынес приговор. Руками. Точнее, всего лишь одним пальцем. У виска. С последующим вращательным движением.
– А я, грешным делом, подумал: слава Богу, образумился, полковник…
– Уверяю