кофточкой, которую надо немедленно надеть, а то стало прохладно. Вообще, наверное, с тех пор я считаю, что напяливать на себя можно все что угодно, но От Холода – должна у человека быть одна, самая главная кофточка – Красная! Она и сейчас у меня есть. Я беру ее во все поездки, в больницы. Нынешняя реинкарнация создана на минуточку фирмой Дорин Франкфурт37, но я в ней даже сплю, если надо. Бабуля, я надеваю красную кофточку. Не волнуйся.
А еще, когда я смотрю на то-о-ненькие косички и ножки-спички новоявленной первоклассницы Гошки, то сразу вспоминаю, каким странным взглядом смотрела когда-то на меня ты, заплетая мои – черные, но тоже кудрявые и тонкие… Я всегда, по-моему, думаю про это мельком, когда заплетаю эти несчастные косички. Кажется, у меня тоже такой взгляд прорезался. Ты откуда-то взялась у меня внутри, бабуля, вот что случилось на самом деле. В каком-то смысле, я стала тобой. Нет, я в процессе, я становлюсь тобой. По мере отрастания косичек у этой костлявой девочки…
Теперь я снова подумаю над тем, что такое жизнь после смерти. Существуешь ли ты еще, бабуля, если я не забываю надеть красную кофточку? Может быть, я тоже проживу на одно-два поколение больше, если когда-нибудь, какой-нибудь, может быть, пока не родившийся, детеныш будет варить овощной суп и думать: «Бабушка Рита, я не люблю сельдерей, я варю Другой Суп, бабуля…»?
Но нам не дано угадать, что запомнят наши дети и внуки. Есть в этом какая-то горькая ирония: жизнь твоя полна событий и страстей – на старых фотографиях иногда видны счастье и страх, отчаяние и озорство… Но те, которым мы хотели бы оставить себя и свой личный мир, почти никогда ничего этого впрямую не берут с собой. Они перерабатывают воспоминания в какую-то систему символов, и забирают то, что кажется нам ерундой: эмалированные кружки и запах пирожков, красные кофточки и мыло в чулке. Что в этом нашего, что в этом от нас? Может быть, бабушка даже обиделась бы, если бы узнала. Что от меня заберут с собой в будущее те, кого я принесла в этот мир? Такую же чепуху, как чеснок, но вряд ли сам чеснок. У меня никто не ест чеснок. Только я. Бабуля! Я не стану натирать им корочку, я уже могу кусать его просто так.
Не счесть жемчужин
Детское – запах лета: запах южных приморских городков. Акация, цветущий вьюн, ноготки. Дикие абрикосы. Море. Тогда я думала, что так пахнет только в одном-единственном месте на белом свете.
Тяжелый и длинный трехэтажный дом с торчащими балконами и четырехметровыми потолками. Квартира на третьем этаже. Темные дощатые полы – доски сверху чуть закругленные, полированные, очень приятно обнимает такие поперек моя босая, еще детская нога. Крашеные стены – в коридоре светло-зеленые, в большой комнате густо-зеленые, в спальне розовые, – с одинаковым цветочным рисунком.
Большая комната в самом деле очень большая. Она необычно высокая, драпированная бахромчатыми занавесями, полная красивых блестящих вещей. Маленькая я, повязав на плечи метровый