пожалей свою красавицу и дай немного передохнуть ей, а то она дошла и не выдержит до конца охоты. Один день катайся на ней по лесу, а на другой походи пешком, пусть она отдыхает, а иначе тебе придётся возвращаться домой пешком. Один раз у меня было так же на охоте, попался слабый конь и когда возвращались домой, мне пришлось идти пешком. Представляете себе такую картину, я иду по дороге, держа в руке повод, а за мной, едва передвигая ноги, тащится мой скакун. По пути я подобрал пучок сена, который лежал на дороге и засунул его под мышку. Так вот мой конь тянулся к сену, чтобы утолить голод и стремился догнать меня, поэтому мы с ним и передвигались.
Но, Пашка не слушал советы Василия, а отмахивался руками и ругался, чередуя слова с матами:
– Вася, это с виду она прикидывается безобидной овечкой, а ты жалеешь её. Ты же видел сам, что утром не сядешь на неё, так как она не стоит на месте и брыкается. Вообще-то, я её не гоняю по лесу, мы потихоньку едем и не торопимся никуда.
Это была правда, так как один раз я издалека наблюдал за ним, как он ездит на своёй маленькой кобыле. А дело было так. Выехав в край леса, я остановился и увидел своего друга, который показался из-за поворота и ехал прямо по пади. Он сидел на лошади, как будто на осле и что-то мурлыкал себе под нос. По всей видимости, Пашка пел песню о том, что видит вокруг себя. Ещё я обратил внимание на то, что одну ногу он положил на седло, а другая была вынута из стремени и болталась в такт ходьбы коня. Наш джигит тихо пылил по краю пади и вид у него был, ну прямо, как у акына в степи, только не хватало домбры или гитары. Я посмеялся над ним тогда, но подъезжать не стал, подумал, что пускай едет дальше.
Когда стало совсем темно, мы добрались до избушки, которая находилась в Дарин-Талом. Привязав коней, зашли в неё, чтобы посмотреть, где будем жить. Посветив спичкой, переглянулись между собой и тяжело вздохнули, увидев то, что предстало перед нашими глазами. В этом строении все стены были в дырах, а внутри гулял сквозняк, это мы сразу почувствовали на себе. Я подошёл к стене и заглянул в щель, затем повернулся к мужикам и сказал:
– В эти дыры я вижу улицу, хотя там темно. Спрашивается, как мы будем жить в этой хибаре, когда её продувает насквозь? По моему, этой избушке будет лет сто, не меньше и была построена она во время коллективизации.
Мы стали дальше осматривать избушку и подошли к тому месту, где должна была стоять печь. Печка была наполовину разобрана и рядом с ней на полу валялись кирпичи. Правда, железная труба выходила наружу и на честном слове, торчала из потолка. Видимо кому-то понадобились плита с дверцей, поэтому разобрали печку.
Пашка почесал затылок и усмехнувшись, пробубнил:
– Ребята, я уверен, что в этой избушке жила баба Яга. Вот только когда мы подъезжали к ней, я не заметил, есть ли у неё курьи ножки.
Мы переглянулись и засмеялись над его шуткой. Затем Василий подошёл к дальней стене и нащупав сетку от кровати, которая лежала