Просто у меня шаг очень мягкий, как у кошечки, – ответила Соня.
– Ты письмо старичка из реанимации передала, кошечка? А то я боюсь к нему в палату заходить.
– Можешь сообщить, что его письмо уже по дороге в Чикаго. Мы дядю Борю вчера проводили. Я, кстати, фотографии принесла.
– Потом посмотрим. Я сначала пойду, отчитаюсь. – Вера повернулась и столкнулась с Лобановым, вышедшим из ординаторской. – Ой, простите, Денис Викторович! – выпалила она. – Я вас не видела.
– Верочка, я могу подумать, что ты ко мне неравнодушна. Ты просто прыгаешь в мои объятия.
– Что, так заметно? – быстро отреагировала она.
– Еще как! – с улыбкой ответил врач и двинулся по коридору.
– Настоящий потц, – тихонько произнесла Соня, глядя ему в след.
– Ну, всё, – махнула рукой Вера. – Я в реанимацию.
– Слушай, ты не в курсе чего этот Аполлон там делает? – остановила ее Соня.
– Какой еще Аполлон?
– Тот, что лежит со старичком в палате. Ты его фигуру видела? Просто отпад! От кого он у нас прячется? Из него такой же сердечник, как из меня солистка Большого Театра.
– А нам с тобой какое дело? Или уже влюбиться успела?
– Еще чего! – Соня взглянула на подаренные дядей часы. – После старичка приходи фотки смотреть.
– Выпендрежница! – фыркнула Вера.
Когда она зашла в палату, Барятинский лежал с закрытыми глазами. Ей показалось, что он спит, но она ошиблась. Услышав шаги, старик открыл глаза.
– Вы не спите? Я просто зашла сказать, что ваше письмо отправлено, так что можете не волноваться, – быстро проговорила Вера.
Барятинский посмотрел на нее долгим взглядом.
– Напрасно вы это сделали, девочка, – произнес он, чуть шевеля губами. – Надо было отправить так, как вас просили.
– Что вы имеете в виду? – спросила Вера, растерявшись.
– Напрасно, – прошептал Барятинский и закрыл глаза.
***
Яков Аркадьевич Локшин проснулся этим утром с твердым убеждением, что день не будет ординарным. Как и всегда по будням, в восемь часов его разбудил грохот железной двери и крики на лестничной площадке – соседи отправляли своего отпрыска в школу. Посмотрев на жену, он с трудом поборол желание шлепнуть ее по обнаженной ляжке, выглядывающей из-под одеяла. В отличие от него, она всегда спала как убитая, и соседский шум ее никак не беспокоил.
Локшин встал с кровати, подошел к окну и развернул жалюзи. От вчерашнего ненастья не осталось и следа.
– Слава богу! – обрадовался он. С некоторых пор в плохую погоду его стали беспокоить головные боли.
Он вышел на кухню и пару минут посмотрел по телевизору новости. В очередной раз убедившись, что цены на всё растут с дикой скоростью, а инфляция находится под полным контролем правительства, направился в ванную.
Побрившись и приняв душ, Локшин вышел из ванной и заглянул в спальню. Жена всё также сладко спала. Даже громко работающий в кухне телевизор нисколько