и не посылал никаких писем своему наследнику. Не надо быть гениальным мыслителем, чтобы понять ценность его содержимого.
– Ну, это совсем не факт, – возразил Одинцов, который был почти готов согласиться с нотариусом. Но ему мешало воспоминание о том, как жестко им тогда было приказано свернуть работу по часовщику.
– В конце концов, чем мы рискуем? – все с тем же напором спросил Локшин. – Если мы вдруг пролетим, в чем я очень сильно сомневаюсь, мы просто посчитаем свои небольшие убытки и зальем их рюмкой хорошей водки. Все финансовые расходы я беру на себя. Поэтому персонально для тебя риска вообще никакого.
– Ты, по-моему, забыл о мужиках, которые твоих ребят в дерьмо сунули. По всем раскладам это люди серьезные.
Локшин достаточно подробно рассказал Одинцову о визитере, правда, опустив некоторые детали. Упоминание о нем и о последующих событиях слегка омрачило настроение нотариуса, но не охладило его пыл.
– А большие деньги просто так не падают, Володя. За них бороться надо. В том числе и с конкурентами.
Локшин видел, что еще немного напора, и он приобретет так необходимого ему в этом деле партнера. И не одного, а с профессиональной командой. Он прекрасно осознавал, что без его возможностей это дело не имеет никаких перспектив.
– Что ты подразумеваешь под большими деньгами? – спросил Одинцов.
– А ты сколько хочешь?
– Двадцать пять процентов, – произнес Одинцов после кратковременного раздумья.
Ожидавший, что тот запросит намного больше, Локшин с трудом скрыл радость. Перед тем, как ответить он тоже повесил паузу, делая вид, что ожидал услышать меньшую сумму.
– Хорошо. Я согласен.
– И ты оплачиваешь все расходы, – добавил Одинцов.
– Как договаривались, – подтвердил Локшин.
Одинцов взял фломастер и прямо на листе с таблицей Локшина размашисто написал проценты, обещанные нотариусом.
– Сделай на ксероксе копию, а оригинал я возьму с собой, – сказал он, и впервые за вечер улыбнулся.
День третий
Суббота
Около девяти утра во двор дома Барятинского въехала «Газель». Из кабины вылезли три человека в спецовках и касках, чьи лица были прикрыты респираторами и очками, предохраняющими от пыли. Они достали пластиковые заграждения и огородили небольшой участок в глубине двора.
Баба Нюра, жившая по соседству, заметила их в окно и, оторвавшись от душещипательного сериала, поспешила на крыльцо.
– Вы чего это тут делать собрались? – спросила она грозно. – Опять ямы копать будете?
– Авария, бабуля, – ответил один из рабочих, не снимая респиратора.
– Чего? Не поняла я.
– Авария говорю! – крикнул тот.
– Чего авария? – спросила баба Нюра. – Не слышала я ни о какой аварии.
Баба Нюра считала, что если она о чем-то не слышала, значит, этого и не происходило вовсе. И это, в общем-то,