Володя, я тебя слушаю.
– Яша, ничем обрадовать не могу. Мы прозвонили всё, что могли – никакого следа.
– А номера?
– Нет таких номеров.
– Что значит, нет?
– То и значит. Фуфло! Их просто не существует в природе. Такие номерные знаки никогда не выдавались.
– Фальшивка? – разочарованно произнес Локшин.
– Без сомнения. Проверяли по центральной базе данных, – ответил Одинцов. – Ты бумажки по часовщику изучил? Пригодятся?
Когда нотариус обратился к нему за информацией, Одинцов сразу вспомнил Барятинского. Еще в советское время этот человек находился в разработке отдела, в котором он служил. Было доподлинно известно, что у этого человека имеется очень ценная библиотека, а также коллекции монет, часов и предметов искусства. Коллеги Одинцова пытались определить их состав и однажды даже проникли к нему в квартиру. Ничего особо ценного они там не обнаружили, зато уже на следующий день руководитель их отдела получил серьезный втык от начальства и категоричный приказ оставить Барятинского в покое.
– Изучаю, – ответил Локшин.
– Ну, хорошо, созвонимся попозже.
Яков Аркадьевич отложил телефон и задумался.
– О каких номерах шла речь? – спросил Лобанов.
– Да так, – отмахнулся Локшин. – Одного клиента проверить надо.
Врач отметил, что телефонный разговор взволновал нотариуса, но заострять на этом внимание не стал. Его мысли опять были поглощены Барятинским. Правда, теперь совсем в другом контексте.
– А ты знаешь, кому он всё завещал?
Локшин выпучил на него глаза. Лобанов не переставал его удивлять. Сначала его всего трясло, потом он с меланхолическим выражением отметал все аргументы Локшина, а теперь его глаза просто горят азартом охотника.
– Ты особенно-то не распаляйся, – сказал он, возвращаясь на диван. – Всё не так просто. Коллекции-то еще нужно найти.
– А Одинцов? – продемонстрировал врач хорошую сообразительность.
Локшин наполнил свою рюмку и сразу выпил.
– Ему тоже ничего не известно.
– Но наследник-то должен знать. Он кто?
– Наследника всего движимого и недвижимого зовут Игнат Павлович Астафьев. Проживает за океаном в городе Чикаго.
– Не слабо!
– Больше мы о нем ничего не знаем. Володя работает. Надеюсь получить от него подробную справку.
– Чикаго? – Лобанов вдруг почувствовал легкий звон в ушах. Он всегда верил, что счастливый случай когда-нибудь сыграет важнейшую роль в его судьбе. Но он меньше всего предполагал, что тот явится в образе двух медсестер. Он вспомнил нечаянно подслушанный разговор и теперь был абсолютно уверен, что речь в нем шла о письме, отправленном Барятинским этому самому наследнику.
Лобанов нарочито медленно взял бутылку, зачем-то подробно изучил наклейку, наполнил рюмку и также медленно выпил.
– Значит, Чикаго? – переспросил он, с трудом