в страну с самыми враждебными целями. Не шпион, я бабушка, не шпион. Я ещё хуже, я кладоискатель. Стою посредине дороги и думаю: – Куда же идти в первую очередь? Не будешь же спрашивать у встречных прохожих: – Эй, любезнейший, не подскажете, где здесь французский клад лежит? Но вскоре и я сообразил, что, прежде всего, надо идти к Днепру. В конце концов, именно он был основной приметой рукописного плана и именно с переправы через него начался последний путь кассового фургона.
Иду, тороплюсь, почти бегу. Местность ощутимо пошла под уклон, и долго искать направление к воде, слава Богу, не пришлось. Прошагав по кривоватому проулку около двухсот метров, внезапно выскакиваю на широкую полосу прибрежной растительности. Вид отсюда открывался просто потрясающий. Напротив, на левом низком берегу Днепра сквозь тощие кроны высоченных деревьев просматривались крыши древней Копыси, а направо и налево расстилалась сероватая водная гладь. С того места, где я стоял, было прекрасно видно, откуда подвергшийся нападению обоз мог стартовать, поскольку пологих съездов к воде там было предостаточно. Но так же спокойно выбраться на правобережную кручу было совершенно невозможно. Насколько хватало глаз, мой берег был крут и демонстративно неприступен. Просто так подняться на него на конной тяге было совершенно невозможно.
Пришлось прошагать вдоль берега к северу ещё около полукилометра, ощущая себя при этом самым настоящим разведчиком. Наконец мой взор упёрся в земляной откос, далеко выдающийся к центру реки. Ноги сами понесли меня к нему, и вскоре стало совершенно очевидно, что именно здесь и располагалась старинная переправа через брод. Отчётливо прослеживался уходящий наискосок к Копыси земляной пандус, словно нарочно выбитый в каменистом склоне.
– Именно здесь выбирались на сушу телеги несчастного майора Бланкара, – завертел я головой по сторонам, словно наяву наблюдая тянущийся через Днепр перемешанный паникой обоз и вспышки озарявших его выстрелов, – больше негде им было пройти! А вон оттуда нестройными толпами неслись им наперерез гусары и казали Дениса Давыдова. Стало быть, именно от этого места мне и следует начать отсчёт. Ведь как следует из описания к карте, от уреза воды до идущего параллельно реке почтового тракта, должно было быть не менее трёх километров.
Быстренько достав из рюкзачка копию рукописного плана, я расправил его на коленке и ещё раз осмотрел окрестности. Для большей достоверности следовало бы спуститься к воде и шагами отмерить расстояние от воды до того места, где большая дорога пересекала речку Копыщенку. И тут некоторое малоосознанное поначалу сомнение начало властно овладевать моим сознанием.
– Если они ехали от Днепра, – внезапно подумалось мне, – то почему же не нанесли на карту ту дорогу, возле которой я сейчас стою? А то получается, что это расстояние французы пролетели по воздуху!
Но сомнения сомнениями, а программу исследования местности нужно было выполнять. Пройдясь по асфальту до современного