он подошел к карете…
– Вот каков Русский мороз: и без румян покраснеешь, громко говорил Боур своим товарищам, другим Адъютантам, которых иней, облепив с ног до головы, сделал несколько похожими на белых медведей. Потемкин молчал.
– Пррррр! хорошо бы теперь, знаете, перекусить чего-нибудь, да подкрепиться зеленым вином или просто водкою, сказал Боур, с намерением обратить на себя внимание Фельдмаршала.
– Кто бы отказался от таких благ подхватил один из Адъютантов, переминаясь с ноги на ногу у кареты. Потемкин молчал.
– Этак, пожалуй, чего доброго, застынешь как студень, опять начал говорить Боур.
– Ты шутишь, а нам уж не до шуток: мы смерть перезябли, заметил ему кто-то из его товарищей, Потёмкин все это слышал и, – молчал.
– Ваша Светлость, сказал Боуру, потеряв терпение, здесь приготовлен вкусный завтрак.
Потёмкин сделал какое-то движение.
– Тульские гольцы теперь только из воды, а калачи еще горячие. Право все это стоит внимания Вашей Светлости.
Поднятое стекло в карете опустилось.
– Алексинские грузди и осетровая икра заслуживают того же..
– Гм! отвечал вельможа.
– А ерши, крупные, животрепещущие, так и напрашиваются в рот….
– Ой ли? спросил Потемкин.
– Сверх того, Ваша Светлость, продолжал Боур, здесь мигом приготовят и яичницу глазунью….
– Вели отворить карету, сказал Потемкин, которого, по-видимому, соблазнило последнее блюдо Русской кухни.
И Главнокомандующий вышел из экипажа выпрямился вовсю длину своего роста; блуждающими взорами окинул своих полузамерзнувших спутников, и, обращаясь к Попову, правителю его Канцелярии, и Боуру сказал:
– Пойдем!
И они пошли к дому, у которого остановились дорожные экипажи, и в котором действительно ожидали их аппетита сытные яства и превосходное вино. Когда с Потемкина сняли шубу, и он сел в Волтеровское кресло в каком-то изнеможении, что было следствием продолжительной и необыкновенно – скорой езды, Боур доложил ему, что уже две станции путешествует с ними Тульский Губернатор, и желает представиться Его Светлости.
– Попроси сюда господина Губернатора, отвечал Фельдмаршал, и приказал своему камердинеру подать флягу с водкой.
Адъютант поспешил исполнить приказание своего начальника, и, подходя к Лопухину, дожидавшемуся его в другом отделении того же дома, где, расположилась и часть свиты Потёмкина, говорил ему еще издали:
– Его Светлость желает видеть Ваше Превосходительство. Потом он прибавил вполголоса: пожалуйте скорее.
Разумеется, Лопухин не заставил себя упрашивать. Он вошёл к Фельдмаршалу, который, сидев в небрежном положении, отвинчивал серебряную крышку у Фляги, оклеенной красным сафьяном. Увидев Губернатора, он, сделав легкое движение головою, что означало поклон, сказал с холодною важностью:
– Напрасно