в три четверти, перевернутый конус затянутого в корсет торса, вишнево-кремовый корсаж, веселенький белый чепчик с лентами, обрамляющими весьма неестественного оттенка лицо, и небольшое ожерелье из сердолика цвета запекшейся крови. Возможно, все это мило, однако выглядит жалким и неуместным, словно всю простоту и обаяние подменили искусственностью и претензией. Новое облачение не улучшает, но губит наружность девицы.
– А что, Фанни, не отослать ли тебя обратно к Клейборн? Дабы она высекла тебя за угрюмость твою.
Девушка замерла и молчит, не выказывая удивления, что ее называют иным именем.
– Не для ублаженья ли прихотей моих я нанял тебя?
– Да, сэр.
– Чтоб ты представила похабные шалости, французские, итальянские и прочие.
Девица молчит.
– Стыдливость гожа тебе, как шелка навозу. Сколько мужчин проткнули тебя за последние полгода?
– Не помню, сэр.
– Способы тож запамятовала? Прежде чем мы сладились, Клейборн все об тебе поведала. Французская хворь и та чурается твоей изъязвленной плоти. – Мистер Бартоломью разглядывает девушку. – Пред всяким лондонским соромником ты изображала мальчика. И облачалась в мужское платье, дабы потрафить его похоти. – Взгляд джентльмена неотступен. – Отвечай же: да иль нет?
– Я надевала мужской наряд, сэр.
– За что гореть тебе в геенне огненной.
– Не мне одной, сэр.
– Дважды будешь поджарена, ибо искус – в тебе. Неужто думаешь, что в гневе своем Господь не различит падших и совратителей? Не отделит слабость Адама от злоухищренья Евы?
– Не ведаю, сэр.
– Так знай же. А еще знай, что сполна окупишь потраченные мною деньги, угодно тебе иль нет. Видано ль, чтоб наемная кляча управляла наездником?
– Я исполняла вашу волю, сэр.
– Будто бы. Дерзость твоя неприкрыта, как груди твои. Ужель я настолько слеп, что не замечу тот взгляд твой у брода?
– Так то всего лишь взгляд, сэр.
– А цветочный пучок под носом твоим – всего лишь фиалки?
– Да, сэр.
– Лживая тварь.
– Нет, сэр.
– А я говорю – да. Я прочел твой взгляд и знаю, для чего понадобились зловонные цветки.
– Просто так, сэр. Я ничего не замышляла.
– Клянешься?
– Да, сэр.
– Тогда на колени. Вот здесь. – Мистер Бартоломью показывает на пол перед собой; помешкав, девушка встает на колени, голова ее опущена. – Смотреть на меня.
Взгляд серых глаз впивается в карие глаза на запрокинутом лице.
– Теперь повторяй: я срамная девка…
– Я срамная девка…
– Нанятая вами…
– Нанятая вами…
– Дабы всячески вас ублажать.
– Дабы всячески вас ублажать.
– Я Евино отродье, наследница ее грехов.
– Я Евино отродье…
– Наследница ее грехов.
– Наследница