Попробуй.
Поднявшись, взял её за руку, помог подняться. Стал на колени, чтобы Соня, на плечи по спине, смогла забраться, так было ей, ему, удобней. С колен поднявшись, постарался, её поднять, как можно выше, приподнимаясь на носках, чтобы ей легче упираться – в дверь погреба закрытую. Но, как не тужились они, от их усилий, не шелохнулась дверь тяжёлая.
– Вот видишь! – констатировал Иван. – Так, не получится. Впустую будем мучиться.
– Ты подойди к стене чуть ближе? – она, настойчиво, просила.
– Зачем? – спросил, недоуменно. – И так, стою, с ней, рядом. Хочешь, упёршись, оттолкнуться? Не побоишься, не удержавшись на плечах, с них навернуться?
– Поближе подойди, пожалуйста! – Соня просила. Здесь, наверху, сильнее – поток воздуха. Значит, канал проходит, рядом, – воздух подаётся.
Не специально же для нас, канал – под вентиляции вели?
Иван Васильевич исполнил просьбу, беспрекословно, сразу. Затем, носил её вдоль стен, она искала, их прощупывала, потолок, пока, – восторженно не прошептала:
– Нашла! Нашла! Быстрее опускай, теперь, мы будем думать.
– До этого, не думали? – бурча, он опустил Соню на пол, она, не хрупкой, девушкой была; спина об этом, – говорила.
– Я чувствовала, чувствовала! – затараторила она, прижавшись радостно щекой, к лицу того, словно боялась, что услышит, кто-то.
От прикасания и, ощущения – горячего дыхания, мурашки пробежали.
– Я чувствовала, что идёт, откуда-то, к нам воздух, в погреб и, – не ошиблась! – Выход есть! И я нашла тот, здесь!
– И где он? Наверху? – с трудом справляясь с дрожью возбуждения, – спросил он машинально, полу безразлично.
– Да! Наверху! Есть щель, а из неё приходит воздух! – А щель, большая? – спросил Васильевич, с усмешкой.
Он почему-то вспомнил анекдот о гинекологе, с прорабом, встретившихся, через двадцать лет, и стало – стыдно, за воспоминания.
Вопрос, восторженный пыл Сони сбил, она притихла.
– Одиннадцать – двенадцать сантиметров, – ответила она, задумавшись. – Но всё равно, – воскликнула, ведь означает это, что выход здесь!
– И хорошо, что выход есть, – осталось щель расширить, чтобы в неё пролезть, всё остальное – мусор. Не правда ли? – спокойно ей, Васильевич ответил.
Соня молчала, голову уткнув в колени.
Иван Васильевич «увидел», что – переборщил, смутился от произошедшего. И, понимая, что не прав, он повернувшись к ней, приобнял. На удивление, – не убирала рук, на них, сложила – свои руки, голову, задумалась.
– И всё-таки в том что-то есть! – с упорством, прошептала, немного всхлипывая.
– Конечно, есть! – ответил ей Иван, пока не понимая, что же – есть, если в щель эту, не пролезть.
Невольно, мысли появляться начали, о бесполезности попыток, что лучше – чувствам и желанию отдаться, – пусть и, неподходящим к этой обстановке. Он стал усиленно их прогонять и, урезонивать себя, что здесь не место им, подсказывать себе, что нужно чище – внутренне быть, и лучше.
– В обнимку