следили в оба. И я хотел увидеться с родителями, ясное дело, хотел, но теперь … Теперь, когда ты с нами, пора уходить отсюда. Пора нам наконец! – повторил он возбужденно.
– Нам – это кому именно?
– Ты и я, и с нами Фергюс, Лоркан, Леннокс. Может быть, и Мона присоединится. С родителями я это не обсуждал. У Бахи начинается истерика, если кто-то заспорит, какую телепрограмму смотреть, уж не говоря о движении Заклейменных.
– Значит, ты да я да Фергюс, Лоркан и Леннокс спасем мир, так?
– Не мир. Но хотя бы страну. А чтобы изменилась страна, достаточно изменить кое-какие настроения.
В изумлении я уставилась на него.
– Селестина. – Он взял меня за руки и усадил рядом с собой на кровать. – В глазах большинства людей Креван всемогущ. Он контролирует Трибунал, а Трибунал научился манипулировать правительством – может быть, потому, что прежних чиновников почти всех заклеймили, а новые живут в страхе перед монстром, которого сами и породили. Народ пока поддерживает Кревана, но ведь не все и каждый. Ты привлекла внимание даже тех людей, кто раньше ничего не желал слушать. Я сразу понял, что ты – особенная. А теперь я знаю, что у тебя есть на него управа.
Шестое Клеймо. И видеосъемка, показывающая, как это произошло. Я почувствовала стеснение в груди – надо признаться Кэррику, что записи у меня нет.
– Эта съемка обличит Кревана. Он лишится доверия, лишится власти. Ты в силах принудить его отменить приговор. Ты же сама понимаешь. И, если доказать, что с тобой он допустил ошибку, возникнет вопрос, сколько еще ошибок он допустил. Вся система окажется под сомнением. И тогда у нас есть шанс обрести свободу. Но ключ к этому – у тебя в руках.
– И это все? – переспросила я в страхе. – Я вот так просто заставлю Кревана передумать?
– Это в твоих силах, Селестина, – повторил он негромко.
– Но у меня нет больше сил, Кэррик! – в отчаянии призналась я и почти упала на кровать рядом с ним. – Я не могу больше!
Только это и сумела я выговорить, потому что горло перехватили слезы, усталость одолела меня. Кэррик осторожно отвел мои руки от лица, подтянул меня к себе. Я уронила голову ему на грудь, рубашка его так и оставалась расстегнутой, мои слезы капали на его шрам. Он дал мне минутку выплакаться, сидел неподвижно и обнимал меня. Потом заговорил:
– Знаешь, какая мысль помогает мне, когда кажется, будто я с чем-то не справлюсь?
– Представляешь себе розы под дождем? – прохныкала я.
Он не засмеялся в ответ. Такого поди рассмеши.
– Нет, я думаю о тебе.
Я даже отодвинулась немного – не ожидала.
– Вспоминаю, как ты вела себя в автобусе, на суде и в камере, – тихо продолжал он, давая нам обоим возможность все вспомнить. – Самый храбрый, самый сильный человек, какого я видел в жизни. Ты – мое вдохновение, Селестина. Каждый раз, когда мне кажется, что я не справлюсь, что выхода нет, я думаю о тебе. Нет другой, похожей на тебя. Такой отважной, такой чертовски упрямой. А теперь у тебя в руках власть. Ты словно Супермен, а Креван – Лекс Лютор.
Я засмеялась сквозь страх