нервничать. Присядь у камина, выпей рюмочку виски.
– Николь, я совсем не нервничаю, я радуюсь предстоящей встречи со старым другом! Дорогая, попробуй убедить Лесси переодеться, она сегодня выглядит не лучше наших служанок.
Николь подумала, если сейчас Лесси влюбится в этого Ральфа, ей надо выглядеть прекрасно, чтобы завоевать его внимание. И тогда не будет необходимости отправлять Лесси с ним в Грецию.
Чуть ли не бегом, Николь отправилась в комнату дочери: с минуты на минуту приедет гость, а она не готова!
Как всегда, дверь в комнату Лесси была закрыта на замок. Когда Николь собралась стучать третий раз, дочь открыла дверь. С тяжестью на душе, мать оглядела её.
На Лесси было надето коричневое платье из плотной ткани, к груди приколота маленькая чёрная брошка. Очевидно, эта безделушка, по её мнению, делает платье праздничным. Волосы Лесси были туго убраны назад и заколоты в пучок. На лице ни грамма румян.
– Милая моя, тебе надо переодеться, – сказала Николь.
– Моё платье испачкано? – удивилась Лесси. – Но я ещё утром стряхнула с него каждую пылинку.
– Мистер Хьюз – очень важный человек. И встречать его нужно достойно. Я одолжу тебе своё лиловое платье.
– Нет, мама, не надо, – голос дочери был твёрд, – я буду встречать гостя в своём платье.
– Но ты же похожа на прислугу! – выйдя из себя, воскликнула Николь.
– Когда мне читали лекции о нравственности и морали, не был сделан акцент, что по правилам хорошего тона леди должна встречать джентльмена в шелках, обшитых бисером. Я же считаю, что показатель истинного вкуса в скромности наряда.
– Ну не хочешь надевать платье, обшитое бисером, я подарю тебе бордовое, обшитое мехом!
– Не стоит, мама. Меха так же не кажутся мне признаком благородства характера.
От бессилия Николь зарычала. Она даже не могла понять, что говорит её дочь. Как платье относится к морали? Откуда в её голове появилось столько ерунды?! Как они с Адамом могли не заметить, что их дочь растёт не девушкой, не женщиной, а ходячим кодексом правил нравственности, но с полным отсутствием жизненного опыта.
– Нравится выглядеть хуже служанок с кухни, продолжай, – прошипела, словно змея, Николь, – но когда появится человек, желающий жениться на тебе, он не увидит твоего лица. Только деньги твоего отца.
– Я хочу, чтобы этот человек увидел не моё лицо, а мой характер, взгляды. И полюбил мою внутреннюю суть, а не внешнюю картинку.
– Никто не задумается о твоей внутренней составляющей, пока не заметят «внешнюю картинку». Но только ты не дашь узнать и твой характер, пока отклоняешь приглашения на приёмы, а на балах стоишь в стороне с мрачным видом.
Не слушая ответа дочери, Николь вышла из её комнаты.
Что у Лесси не отнять, так это силу её характера, воли и убеждений. Ещё с детства Лесси поражала всех своей твёрдостью. Но эту сильную